Олег Кириллов - ВСЕ НА ЗЕМЛЕ

Пошумел Котенок, но приказ выполнил. Загрузил в Эдькины прицепы самое главное — движок, ящики с инструментами, палатки. Велел двигаться след в след. Коленьков походил по площадке, поднял оброненный кем-то молоток, сунул его в кузов вездехода. Залез за руль, усадил рядом тетю Надю, потому что теть Лида выразила желание ехать с Эдькой. Коленьков пожал плечами и велел Котенку трогать.

Макар Евграфович не торопился. Вытирая тряпкой замасленные руки, подошел к Эдьке:

— Не газуй, как бешеный… Выжал сцепление — и помаленьку… Мотор только что перебрал. Новые клапана поставил.

Наконец колонна двинулась. Впереди Котенок, за ним Эдька. Замыкал движение Коленьков на вездеходе.

Дороги как таковой не было. Ехали по старой просеке, уже поросшей молодняком. Котенок вчера проломил в полном смысле этого слова тропу, и теперь Эдьке нужно было учитывать сплошные повороты между деревьями, в которые нырял трактор Котенка. Задний борт его прицепа Эдька не отпускал дальше чем на пятьдесят метров, суетливо двигая рычагами и с тоской думая о том, какая все-таки прелесть вездеход по сравнению с этой неуклюжей махиной, которая и разворачиваться-то как следует не умеет. Но так было первые два полчаса дороги, а потом Эдька уже настолько наловчился, что управлялся полегче. А может, просто потому, что выбрались на сухую землю и под гусеницами уже не пузырилась взбитая и круто перемешанная грязь. И хотя трактор кидало на ухабах и корнях деревьев, хотя то и дело приходилось глядеть, чтобы при поворотах не задеть прицепами стволов деревьев, Эдька завел разговор:

— Теть Лида… Почему вы не вступились за Василь Прокофьевича? Ведь он прав?

Она глянула на него так, будто впервые увидала. Помолчала, потом сказала совершенно серьезно:

— Ты очень многого не понимаешь, Эдик. Это сложно.

— Я все понимаю. Вы просто не хотите огорчить Коленькова. Он для вас царь и бог. А Любимов прав.

— Понимаешь, Эдик… Мы опаздываем со сроками. Очень скоро должны быть готовы проектные документы по всей трассе. Наш участок еще не проработан. Если мы опоздаем, мы задержим очень нужное стране дело. Приходится чем-то жертвовать. А Виктор Андреевич, ты сам видишь, делает все, чтобы закончить работу в срок. Он взял на себя самый большой объем.

— Но ведь Любимов прав?

— Прав. Реликтовый участок тайги может погибнуть. Просека пройдет по самому центру увала, по центру массива… Ширина — четыреста метров. Будут проведены коммуникации, в перспективе — автомобильная дорога.

— Тогда надо задержать сроки, но не трогать тайгу. Теть Лида, ведь все так просто… Приедем сюда на будущее лето. Закончим работу.

— Сроки предусмотрены государственным планом. Их нельзя нарушать. Ты смотри вперед, Эдик, а то мы с тобой в дерево врежемся.

Эдька сноровисто двигал рычагами:

— Ваш Коленьков… Карьерист он. Ему хочется побыстрее отчитаться. А Василий Прокофьевич — другой. А вы его не поддержали.

— Ты становишься несносным, Эдик. Я прошу тебя, прекрати на эту тему. Почему ты берешь на себя право судить других? Ты сам работаешь не так уж хорошо. С тобой нянчатся.

Эдька нахмурился и замолчал. Было обидно, что самый близкий здесь человек не понимает его. Случай с Любимовым возбудил в нем давнишнюю неприязнь к Коленькову. Теперь Эдька понимал начальника партии очень хорошо: ему на все начхать, кроме его драгоценнейшего будущего. Как же, мечтает, что его именем село назовут. Дудки тебе… Любимов в тысячу раз больше заслужил. И биография у него какая. Квартира в Ленинграде, а он здесь сидит сколько лет уже. И один на свете. Сын не в счет, в другой семье воспитывался. А он Василия Прокофьевича так, запросто, шутя с дороги убрал. Чтобы не помешал. И теть Лида тоже… Видно, симпатии к этому горлопану сильнее обычного чувства справедливости. А что в нем она нашла? Орет на всех да угрожает. Работает, да, тут ничего не скажешь, он сам на себе многое тянет. Это уж его личное дело. Он — воспитатель. А с ним все в конфликте.

Теть Лида, видно, жалеет, что сорвалась. То и дело поглядывает на него, будто заговорить хочет. Пусть помучается. Он к ней так, а она…

Повороты, повороты. Кедровник на склонах невысоких сопок. Справа, в низине, голубеет вода. Одно из бесчисленных таежных озер. Красота-то какая. Если б здесь дороги покрепче, так тут туристов больше было бы, чем в Крыму. Да гнус с комарней убрать куда-нибудь.

Оглянулся назад. Вездеход с Коленьковым ныряет в выбоины. Не отстает. С ним, на заднем сиденье, Катюша. Как же, вся зарделась, когда он ее пригласил ехать вместе. Симпатия давнишняя. Все время его к теть Лиде ревнует.