Иван Падерин - Ожоги сердца

Сестра тоже писала о новой мастерской, о реставрационных работах в Павловском дворце. Она знала толк в этом деле: окончила школу художников-реставраторов по дереву. И в конце каждого письма как бы между делом сообщала, что ее подруга — девушка из соседнего поселка, умница, мастерица-вышивальщица — будто давным-давно знает столяра Василия Ярцева…

Служба подходила к концу. Василий раздумывал: вернуться ли к столярному делу или остаться автомобилистом? Но тут стало известно, что строительство автомобильного завода на Крутояре объявляется ударной комсомольской стройкой, и с колебаниями — туда или сюда? — было покончено. Василий Ярцев попросил комсорга батальона включить его в список для получения путевки ЦК комсомола на стройку автозавода.

Вместе с ним в список включили еще десять однокашников. Тогда распространялось много слухов о контракте с итальянской фирмой «Фиат», которая якобы, взявшись строить невиданный по мощности завод — шестьсот шестьдесят тысяч легковых автомобилей в год! — устанавливает свои суперпорядки по найму и увольнению рабочей силы: каждому устроят экзамены по итальянским нормам; даже мелкая крошка в бетоне измеряется микрометром; установка и регулировка механизмов будет контролироваться лучами лазера: допустил неточность — плати за деталь сполна; доставка всех строительных материалов регулируется электронным диспетчером: привез раньше срока раствор для заливки фундамента — поворачивай обратно и смотри, чтоб раствор не затвердел, а если опоздал, еще хуже — будешь платить из своего кармана за простой бетонщиков на этом участке. Но уж если выдержал экзамен, тогда получай по высшему разряду с надбавками по усмотрению мастера. Мастер — царь и бог над своими подчиненными. По его же воле можешь попасть в список на внеочередное приобретение великолепного легкового, экономичного, скоростного пятиместного автомобиля…

Все это вместе взятое и тревожило и манило ребят. Кому не хочется испытать себя и свои способности по непривычным чужим нормам?

Однако в день получения путевок вчерашним солдатам разъяснили, что легенды о порядке на стройке автозавода не имеют под собой почвы. Завод возводится с участием иностранных специалистов, но под руководством советских инженеров, и устанавливать какие-то суперрежимы на советской земле, на социалистическом предприятии никто не собирается. Что касается четкой и ритмичной организации процессов строительства завода-гиганта, его пуска на полную мощь, то надо ждать действительно еще невиданных в этой области новшеств.

— Все ясно, — сказал тогда Василий Ярцев, видя, как сникли друзья. — Игра в героев по чужим правилам отпадает, но, если отступим, грош нам цена…

Сейчас ему стыдно за свои слова: активист, вызвался быть бригадиром — и вот фактически под конвоем. Перед глазами представителя штаба стройки. Протокол уже заготовлен, осталось описать «личное имущество» — содержимое сундука, — и сдавай свои обязанности, получай пятнадцать суток за разбитое стекло в вагонном окне. Проводник этого и добивается. И представитель штаба стройки Булан Буланович настроен, кажется, так же. Правда, взгляд его потеплел, когда любовался столярными и шоферскими инструментами. Одобрительно покачал головой:

— Грамотно, грамотно все подобрано. Молодец, Ярцев…

Может, в самом деле этот Булан Буланович внимательный и честный человек? Василий заметил его у вагона, когда пускал в дело ремень с увесистой пряжкой. Видел же он, с чего началась драка, и должен рассказать все, как было.

Да, мир не без добрых и честных людей. Булан Буланович, оказывается, кинулся вдогонку хулиганам, но ему не удалось поймать ни одного из тех пятерых, которые потрошили корзину лоточницы. Он признал, что действия Василия Ярцева заслуживают одобрения, поэтому нет смысла составлять протокол…

— Как это нет смысла?! — возразил проводник. — Я свидетельствую, у меня есть вещественные… эта каменюка окно выхлестнула.

— «Каменюка», а не Ярцев, — поправил его Булан Буланович. — К тому же камень был в руках у того, кому принадлежала гитара. Это легко установить по отпечаткам пальцев.

— И мои пальцы тут обозначатся?

— Обозначатся, — подтвердил лейтенант.

— Ну, куда же мне от этих лиходеев деваться? — пряча руки за спину, сокрушался проводник. — Весной они к этому «Фиату» перли, косматые, с гитарами, а теперь обратно без билетов протискиваются на посадке у Жигулевского моря, а тут, на перецепке, этим вот, с путевками, дорогу перебивают… Если бы пымали хоть одного, я не стал бы так напирать на этого.