Александр Шеллер-Михайлов - Лес рубят - щепки летят

— Значит, нужно жить так, как живется, — рассмеялся Александр Флегонтович.

— Да, плыть по течению. Урывками развивать себя, кое-как приносить пользу, помогать ближним грошовыми советами, может быть, под конец жизни сказать, что желаний было много, что стремлениям не было числа и что не было сделано ничего основательного…

— Может быть, может быть, — печально согласился Александр Флегонтович.

— Порою мне вспоминается наше дитя… Если бы оно было живо, я отдалась бы его воспитанию, я воспитала бы из него более цельного человека, чем мы. Я не скрыла бы от него ничего, что должен знать человек, и он, вступая на жизненный путь, избрал бы без колебаний ту деятельность, которая казалась бы ему самой полезной, самой разумной… Он, может быть, волновался бы страданиями ближних еще более, чем мы, но зато он шел бы по одному определенному пути и все постороннее считал бы второстепенной деятельностью, из-за которой он не упускал бы из виду главной цели… Мы же не можем сказать, в чем состоит наша главная деятельность, где наша главная цель… Мы идем к общему благу, но в стремлении к этой широкой цели нужно разделение труда, нужно, чтобы известная часть людей шла по одному пути, другая по другому, только тогда все эти группы сделают хорошо свое будничное, простое дело и по разным дорогам дойдут до одной цели, до общего развития, чтобы протянуть друг другу руки и с полным правом сказать: победа!

— Да, этого слова наше поколение не скажет, — в раздумье промолвил Александр Флегонтович. — Нам уже не удастся наверстать в своем развитии все потерянное в пору долгого сна время, не удастся помочь и другим вполне развиться… Впрочем, что невозможно, то невозможно. Повторяю тебе, что нужно жить, как живется!

Катерина Александровна рассмеялась, хотя в ее смехе слышалась грустная нота.

— Мы так и живем, — проговорила она, обнимая мужа. — Вот договорились до того, что мне пора идти на урок…

Она встала и пошла. Александр Флегонтович взглянул на нее и впервые заметил, что на ее щеках играл неестественный, лихорадочный румянец.

— Катя, прежде всего не забывай, что нужно беречь свое здоровье, — сказал он ей вслед.

Она обернулась к нему с порога.

— Что это тебе пришло в голову? — спросила она. — Я здорова.

Он покачал головой.

— Ты слишком близко принимаешь все к сердцу.

— Ну, недостает еще того, чтобы мы были не только неумелыми, но и черствыми истуканами, — засмеялась она.

— Все же о себе-то прежде всего нужно заботиться…

— Доктор, вылечи прежде самого себя, — засмеялась Катерина Александровна и скрылась за дверью.

Александр Флегонтович встал и прошелся по комнате. Последние слова жены вдруг напомнили ему, что он во все это время менее всего думал о себе, о своих личных выгодах, что он шел по довольно скользкому и небезопасному пути. Он мельком бросил взгляд на какую-то пачку книг и бумаг, лежавших на столе, и почти вслух проговорил: «В самом деле какая ветреность, какая неосторожность! И для чего я их берегу? И где держу? На самом видном месте!»

Через несколько минут он завернул эти книги и бумаги в газетный лист и попросил Марью Дмитриевну спрятать их подальше, а часть бросить в огонь.

Потом он снова заходил по своему кабинету и о чем-то размышлял. «Надо будет передать отцу деньги, — промелькнуло в его голове. — На всякий случай надо позаботиться, чтобы он не остался без копейки. Мало ли что может случиться. Я ни в чем не замешан, но ведь это трудно доказать».

Он стал рыться в столе и вдруг остановился. «Да с чего это я волнуюсь? — вдруг прошептал он. — Какие глупости! Разве есть какие-нибудь причины опасаться…»

Он закрыл ящик стола и снова заходил по комнате. «Нет, предосторожность все-таки не мешает!» — решительно произнес он и вынул деньги. Он прошел в комнату отца и отдал старику билеты.

Старик в изумлении что-то забормотал. Александр Флегонтович сказал ему, что он, быть может, летом или осенью уедет в путешествие по России, то эти деньги пригодятся отцу на это время.

— Трать их, когда будет нужно, — прибавил сын. — Я не хочу, чтобы ты нуждался, если я уеду на время…

Он стал спокойнее и возвратился в свою комнату. Часов в десять вечера возвратилась Катерина Александровна. Она застала мужа за работой.

— Саша, ты знаешь, что уже по всему городу не на шутку ходят те темные слухи, о которых ты говорил мне вскользь? — сказала она.

— Вот как, — коротко ответил он. — Ну, что же, этого нужно было ожидать.