Семен Бабаевский - Собрание сочинений в 5 томах. Том 5

— Запомните смолоду: ничто так не возвышает человека, как его честность и добропорядочность. Трудитесь честно, живите дружно и детишек своих сызмальства к этому приучайте. Это вам, дети, наше родительское благословение.

Почти то же самое повторилось через два года, когда женился Андрей. Так же перед отцом и матерью стояли молодожены, так же пунцовела, прикрывая лицо кисеей, Фекла — невеста Андрея.

— Батя, вы все это уже говорили.

— Знаю, не учи и не перебивай. Тогда я говорил Бегловым — Василию и Анне, а зараз обращаюсь к Андроновым — Андрею и Фекле. Вы продолжите наш род, у вас родятся свои дети, и вы сызмальства приучайте их превыше всего чтить честность — в труде и в поступках, и чтобы они знали, что живем мы нынче не сами по себе и не только для своего удовольствия.

Дети давно выросли; у Бегловых их было шестеро — две дочки и четыре сына, у Андроновых — одна дочка и три сына. Давно, еще в годы коллективизации, Василий Беглов был в станице первым трактористом, ходил в замасленном комбинезоне и в картузе набекрень. Став зятем Андроновых, Василий взял к себе в помощники шурина, обучил его нехитрому ремеслу тракториста. Еще тогда, молодые отцы, они мечтали приохотить своих детей, когда те вырастут, к технике. У Василия Максимовича Беглова эта мечта не сбылась: ни дочери, ни сыновья не пошли по отцовской дорожке, и это огорчало старика. А у Андрея Саввича, наоборот, все сыновья уже смолоду пристрастились к машинам. Сразу же после школы Никита стал шофером, а Петро и Иван пошли в отцовское звено, и теперь «андроновское трио» механизаторов известно во всем Южном крае. То, что дочь Елизавета, выйдя замуж за военного, покинула станицу и живет в Самарканде, ничуть не беспокоило Андрея Саввича, ибо сыновья находились рядом. Казалось бы, чего же еще надо? Живи себе, Андрей Саввич, спокойно и радуйся. Только вот не было спокойствия. На душе то тревога, то тоска. Больше всех приносил огорчений Никита. Невозможно было понять: чего это он кинулся в наживу? Давно Андрею Саввичу было известно, что Никита связался с какими-то шабаями из Степновска; что по ночам, прячась от людских глаз, он отправляет на грузовиках откормленных кабанов и кроликов; что забором отгородился от станичников, непосильной работой извел жену и на хуторе Подгорном завел себе полюбовницу. А тут еще со своей бедой подоспел Иван, влюбился в замужнюю, влез, как трутень, в чужую семью, разорил ее, и по станице пошла гулять кругами недобрая слава об Андроновых. Каково все это выслушивать Андрею Саввичу? Вот он и гнется, надавив грудью стол и обняв ладонями голову, сидит и гадает, что ему делать. И пришел он к той мысли, что ему, как отцу, необходимо сначала поговорить со старшим сыном, и для этого он пригласил Никиту к себе в дом, наказав прибыть пораньше.

Только-только начинало рассветать, а Никита уже подкатил к отцовскому двору на грузовике, намереваясь отсюда сразу же, не мешкая, уехать в район за шифером и цементом. Когда он вошел в переднюю комнату, там уже сидел Петр.

— Ты что, братуха, тоже вызван?

— Сам пришел.

— А где же батя?

— Еще не вернулся со степи. Присаживайся, посидим вместе.

Никита нервничал, ему не сиделось. В куцем, потертом на спине пиджаке, в старых кирзовых сапогах, он прохаживался по комнате, заложив за спину короткие сильные руки. Останавливался то у дверей, то возле окна, грустными глазами смотрел на спокойно сидевшего на диване Петра и снова твердыми шагами начинал мерить комнату.

— Черт знает что! Думаю, думаю: зачем я понадобился ему в такую рань? Ничего придумать не могу, — говорил Никита, не переставая ходить. — Петро, ты среди нас самый рассудительный, ты-то должен знать: зачем я понадобился отцу?

— Ничего я не знаю, — ответил Петро, зевая. — Я пришел по своему делу. Ежели отец требует тебя к себе, значит, так надо.

Из соседней комнаты без рубашки, заспанный, вышел Иван. Мускулистыми руками обнял Никиту, приподнял и закружил по комнате.

— Ты чего к нам так рано заявился?

— Ну и силенка у тебя, Иван! — застонал Никита, вырываясь из объятий брата. — Тебе быть бы борцом, а ты днями просиживаешь на тракторе. Ваня, может, ты знаешь, зачем отец меня вызвал?

— Хочет поглядеть на тебя, давно не видел, — смеясь ответил Иван. — Сядь и посиди спокойно. — Из брючного кармана Иван достал пачку сигарет, угостил братьев и закурил сам. — В семье, Никита, как и в воинском подразделении, должна быть дисциплина. Ты же знаешь нашего правоверного батю — без поучений жить не может. В одном, Никита, можешь не сомневаться: сегодня, в это прекрасное весеннее утро, батя прочитает тебе какую-нибудь важную мораль.