Лев Овалов - Рассказы майора Пронина

Все вышли на крыльцо, спустились по бетонным ступенькам на землю и сразу погрузились в темноту.

– Чудесная ночь, – сказал Пронин. – Вы не находите?

– Да, – согласился начальник школы. – Завтра будет летная погода.

Начальник школы шел впереди, указывая дорогу. Рядом с ним шел Пронин, прижимая к себе Чейна. Комиссар, начальник штаба и Виктор шли чуть поодаль и негромко разговаривали. Идти было сравнительно далеко, но Пронин не торопился, и все соразмеряли шаги по нему.

Глухо шумело море. Слышно было, как с тупым упрямством бьется о скалы морской прибой. В небе гасли звезды. Воздух был душен.

Вышли на мыс. Дошли до обрыва, отвесно падающего в воду. Пронин подошел почти к самому краю и спустил Чейна на землю, крепко придерживая конец сворки.

Он потрепал собаку по морде:

– Чейн, голубчик, ищи, ищи, шерш, шерш! Будь умницей…

Чейн ринулся куда-то в темноту и вернулся к ногам Пронина.

– Ищи, ищи, – приговаривал тот. – Шерш!

Он медленно повел Чейна вдоль самой кромки обрыва…

Спутники Пронина в томительном ожидании терпеливо шли сзади.

Вдруг Чейн рванулся и точно провалился во мраке. Пронин потянул сворку и поскользнулся. В скале была выемка, берег здесь образовывал как бы складку.

– Осторожнее! – крикнул начальник школы с опоз­данием.

Но Пронин сумел удержаться и спустился в выемку вслед за Чейном. Собака стояла в каменной щели и к чему-то принюхивалась. Пронин присел на корточки рядом с Чейном. В расщелине лежал скатанный жгутом канат. Чейн не отходил от жгута. Он все что-то нюхал, нюхал…

– Рискованная акробатика – подняться сюда снизу, – пробормотал Пронин. – В такой темноте немудрено сломать шею.

Он погладил собаку и тихо похвалил:

– Молодец.

Пронин полез в карман, достал завернутый в бумагу носовой платок, полученный им от кастелянши дома отдыха из грязного белья, отданного в стирку отдыхающим Коробкиным.

Развернул платок, поднес к морде Чейна.

– Узнаешь, Чейн?

Чейн завилял хвостом.

Пронин скомкал платок и незаметно бросил его вниз.

– Ищи, Чейн!

Чейн в нерешительности посматривал и вниз, и вверх…

– Ищи, Чейн! – повторил Пронин и подтолкнул собаку кверху.

Тогда Чейн точно решился и вдруг засеменил куда-то в темноту, и Пронин побежал за ним, держась за натянутую сворку.

– Куда вы? – крикнул начальник школы, еле различая Пронина во мраке.

– Не отставайте! – отозвался Пронин, исчезая где-то впереди.

Так они – впереди Чейн, за ним Пронин, а позади остальные, – пробежали весь мыс, отошли от берега, перевалили через холм в долину, пробежали мимо клуба…

Чейн замедлил бег.

– Ищи, Чейн, ищи, – приговаривал Пронин. – Шерш!

Они прошли мимо общежитий, мимо столовой. Чейн искал, потом устремился к небольшому возвышению…

– Это колодец, – сказал за спиной Пронина голос начальника школы.

– Собака просто хочет пить, – сказал комиссар, нагоняя Пронина.

– Нет, собака ищет своего хозяина, – упрямо сказал Пронин.

– Не бросился же он в колодец! – сказал комиссар.

Чейн действительно подбежал к колодцу и остановился.

– Что тебе, Чейн? – ласково спросил Пронин.

Чейн обежал вокруг колодца и принялся скрести лапами…

Пронин наклонился и пощарил рукой по бетонированной поверхности.

– Что за черт? – сказал он и позвал Виктора. – Вик­тор, дай-ка фонарь!

Он взял электрический фонарик, засветил его и склонился к Чейну, освещая его лапы.

Возле колодца в лужице воды валялись мельчайшие осколки стекла.

– Ну, этого не ожидал даже я, – пробормотал Про­нин…

Он поднес осколочек к глазам.

– Виктор! – позвал Пронин. – Ты видишь?

Он указал на валяющиеся осколки. Виктор наклонился над ними.

– Что? – спросил он.

– Да осколки, осколки, – нетерпеливо сказал Про­нин.

– Ну и что? – спросил Виктор с недоумением.

– Да ведь это же ампулы, ампулы! – воскликнул Пронин. – Ты понимаешь!

Виктор задохнулся…

– Объясни им… – Пронин кивнул в сторону своих спутников и опять наклонился к Чейну. – Молодец, Чейн! Ищи, ищи…

Он опять подтолкнул собаку:

– Шерш!

Чейн снова закружился у колодца.

– Ну ищи же, Чейн! – настойчиво сказал Про­нин. – Дальше, дальше…

И Чейн точно понял Пронина, отошел от колодца и побежал в сторону.

Они снова пошли – мимо столовой, мимо кухни, куда-то опять в пустоту…

Вдали, у самого горизонта небо точно побелело. Предрассветный сизый сумрак стлался по земле. В воздухе пахло сыростью. Совсем далеко, где-то за холмами, не запела, а застонала первая проснувшаяся птица.