Страшно бабам, что перед затоплением приедет санитарная бригада и сровняет с землей деревенское кладбище. Дарья, старуха с характером, под защиту которого собираются все слабые и страдальные, организует обиженных и пытается выступить против. Она не ограничивается только проклятием на головы обидчиков, призывая Бога, но и впрямую вступает в бой, вооружившись палкой. Дарья решительна, боевита, напориста. Многие люди на ее месте смирились бы с создавшимся положением, но только не она. Это отнюдь не кроткая и пассивная старуха, она судит других людей, и в первую очередь сына Павла и свою невестку. Строга Дарья и к местной молодежи, она не просто бранит ее за то, что они покидают знакомый мир, но и грозится: «Вы еще пожалеете». Именно Дарья чаще других обращается к Богу: «Прости нам, Господи, что слабы мы, непамятливы и разорены душой». Очень ей не хочется расставаться с могилами предков, и, обращаясь к отцовской могиле, она называет себя «бестолковой». Она
верит, что, когда умрет, все родственники соберутся, чтоб судить ее. «Ей казалось, что она хорошо их видит, стоящих огромным клином, расходящихся строем, которому нет конца, все с угрюмыми, строгими и вопрошающими лицами».
Недовольство происходящим ощущают не только Дарья и другие старухи. «Понимаю, – говорит Павел, – что без техники, без самой большой техники ничего нынче не сделать и никуда не уехать. Каждый это понимает, но как понять, как признать то, что сотворили с поселком? Зачем потребовали от людей, кому жить тут, напрасных трудов? Можно, конечно, и не задаваться этими вопросами, а жить, как живется, и плыть, как плывется, да ведь я на том замешен: знать, что почем и что для чего, самому докапываться до истины. На то ты и человек».
Андрей Георгиевич Битов р. 1937
Пушкинский дом – Роман (1971)
Жизнь Левы Одоевцева, потомка князей Одоевцевых, протекает без особенных потрясений. Нить его жизни мерно струится из чьих-то божественных рук. Он ощущает себя скорее однофамильцем, чем потомком своих славных предков. Дед Левы был арестован и провел свою жизнь в лагерях и ссылках. В младенчестве Лева, зачатый в роковом 1937 г., тоже переместился вместе с родителями в сторону «глубины сибирских руд»; впрочем, все обошлось благополучно, и после войны семья вернулась в Ленинград.
Левин папа возглавляет в университете кафедру, на которой когда-то блистал дед. Лева растет в академической среде и с детства мечтает стать ученым – «как отец, но покрупнее». Окончив школу, Лева поступает на филологический факультет.
В квартиру Одоевцевых после десяти лет отсутствия возвращается из заключения прежний сосед Дмитрий Иванович Ювашов, которого все называют дядя Диккенс, человек «ясный, ядовитый, ничего не ждущий и свободный». Все в нем кажется Леве привлекательным: его брезгливость, суховатость, резкость, блатной аристократизм, трезвость отношения к миру. Лева часто заходит к дяде Диккенсу, и даже книги, которые он берет у соседа, становятся восполнением детства.
Вскоре после появления дяди Диккенса семье Одоевцевых позволяют вспомнить о деде. Лева впервые узнает, что дед жив, рассматривает на фотографиях его красивое молодое лицо – из тех, что «уязвляют безусловным отличием от нас и неоспоримой принадлежностью человеку». Наконец приходит известие, что дед возвращается из ссылки, и отец едет встречать его в Москву. На следующий день отец возвращается один, бледный и потерянный. От малознакомых людей Лева постепенно узнает, что в юности отец отказался от своего отца, а потом и вовсе критиковал его работы, чтобы получить «тепленькую» кафедру. Вернувшись из ссылки, дед не захотел видеть своего сына.
Лева отрабатывает для себя «гипотезу деда». Он начинает читать дедовы работы по лингвистике и даже надеется отчасти использовать дедову систему для курсовой работы. Таким образом, он извлекает некоторую пользу из семейной драмы и лелеет в своем воображении красивое словосочетание: дед и внук...
Деду дают квартиру в новом доме на окраине, и Лева идет к нему «с новеньким бьющимся сердцем». Но вместо того человека, которого он создал в своем воображении, Леву встречает инвалид с красным, задубевшим лицом, которое поражает своей неодухотворенностью. Дед пьет с друзьями, растерянный Лева присоединяется к компании. Старший Одоевцев не считает, что его посадили незаслуженно. Он всегда был серьезен и не принадлежит к тем ничтожным людям, которых сначала незаслуженно посадили, а теперь заслуженно выпустили. Его оскорбляет реабилитация, он считает, что «все это» началось тогда, когда интеллигент впервые вступил в дверях в разговор с хамом, вместо того чтобы гнать его в шею.
Читать дальше