Ольга Туманова - Людей минутная любовь

Ольга Туманова

Людей минутная любовь

Глава 1 Демон

Глава 2 Работа... свобода... отпуск... работа

Глава 3 Сын, муж и семейная жизнь

Глава 4 Радости жизни: музыка, танцы, вино, мужчины...

Глава 5 И снова дом, работа...

1. В школе было странно тихо, и негромкие голоса учителей, и звуки их шагов разносились по коридорам и лестницам гулко и протяжно.

Пахло бензином. Тут и там лежали горсточки щебенки. В коридоре второго этажа стояло ведро с краской, и за открытой дверью кабинета домоводства Тамара Андреевна Хабибулина, худенькая и невысокая (ребята между собой звали учительницу старухой шапокляк) неумело, но с интересом водила валиком по полу - домашний ремонт был заботой мужа и сыновей.

На первом этаже две женщины, одна - высокая и статная, какими рисовал русских боярынь Серов, другая - юная и стройная, вытаскивали в коридор тяжелые неуклюжие парты.

- Наконец-то привезли новые столы. Просто не верится, - выдохнула Нина Владимировна Давыдова, учительница математики, решительно дергая застрявшую на пороге парту. Светлана Викторовна Юртаева, молоденькая учительница русского языка, превозмогая боль в руках, старалась не отставать от Давыдовой и согласно кивнула в ответ.

- Мой сын, - вновь выдохнула Нина Владимировна, когда они дотащили разбитую парту до сарая, - все удивлялся, что я делаю летом в школе. И вообще. Что делают учителя в школе, когда окончились уроки. Однажды он не захотел ехать в лагерь, и я брала его в школу. Теперь он не удивляется, и сразу уезжает в лагерь.

Они впихнули парту в сарай, чуть дальше от дверного проема, и, не передохнув, пошли в школу за другой.

В дверях школы их встретил озабоченный взгляд директора.

Екатерина Федоровна Бобыкина, грузная женщина, превозмогая одышку, появлялась то на одном этаже, то на другом и рассказывала учителям об отпуске. Директор только что вернулась из турпоездки в Ленинград, но говорила она не о дворцах и парках, говорила о том, как ремонтируют школы в Ленинграде: каждое лето лишь подновляют потолки и стены, а когда нужно, ремонтируют все, от и до. Тут же каждый год капитальный ремонт, и каждый год делается одно и то же, и каждый год не хватает денег, чтобы сделать то, что сделать, действительно, нужно.

Екатерина Федоровна, тяжело нагибаясь, вновь, как впервые, осматривала плинтусы, двери, столы, чтобы вновь убедиться, что плинтусы отбиты, двери пожелтели, столы поцарапаны.

Светлана Викторовна месяц назад окончила институт и в школе работала первую неделю, и внимательно слушала все, что говорили вокруг: каждая фраза, каждое слово, произнесенное старшим учителем, казалось ей частью новой, взрослой жизни, все таило в себе значимость и важность.

К двум часам учителя собирались в кабинете географии. Тамара Андреевна ставила электрический самовар, а Светлану Викторовну, как самую молодую, отправляли в булочную.

Чай пили долго, с удовольствием, негромко разговаривая. Пили чай со сдобными булочками, с маслом, с конфетами.

Сквозь стекла, высокие и широкие и ничем не прикрытые, щедро лился солнечный свет, и в классе было жарко; Светлане не хотелось ни булок, ни масла, ни сладкого, но она хотела быть частью своего нового и такого важного в ее жизни коллектива и вместе со всеми пила чай и ела сдобу с маслом и конфетами.

Летний рабочий день учителей короток, и, отчаевничав, расходились по домам.

В детском саду был тихий час, и, пока сын спал, Светлана могла сходить в кино или на пляж.

На городском пляже многолюдно, как на курорте.

Стараясь не наступать на чужие вещи и не взбивать песок, Светлана медленно шла вдоль кромки воды и посматривала по сторонам: нет ли знакомых? В былые годы однокурсники проводили здесь все свободное время, а вот она на пляж приходила редко. Едва окончив школу, Светлана вышла замуж за соседского мальчишку, потому что тот уходил в армию, а на границе было неспокойно, и мальчишка уверял Светлану, что предчувствует свою трагическую судьбу и хочет в последний свой миг знать, что там, на родине, в отчем краю его ждет и оплачет и... Такие вот игры в дочки-матери. И, не успев осознать, что значит быть замужней женщиной, Светлана поняла, что будет матерью, а муж-солдат вместо трогательного письма о том, как он счастлив, что, погибая, будет знать, что после на него на земле останется его частичка, написал нечто невразумительное, мол, он как в клетке, а она свободе и может наслаждаться жизнью, а она вместо этого, и в общем ему все равно, что у нее там, потому что она там, а он тут. А у нее вскоре не стало времени думать о том, что означает ее свобода, у нее вскоре вообще не стало времени на отвлеченные размышления, надо было сдавать сессии, подрабатывать то мытьем полов в институте, то переборкой овощей на базе и успевать к шести вечера в ясли.