Ольга Туманова - Обо всем и еще кое о чем

Воскресным вечером, выбравшись, наконец-то, из автобата, он первым делом, не заезжая ни домой, ни в контору, помчался к Наталье. Но той дома не было. Ее не было ни в гастрономе, ни в булочной, ее не было у Татьяны, она не дежурила в больнице. Он всегда знал, чуял, где она. Он находил ее и на участке, и в библиотеке, и, когда она неожиданно сама угодила в больницу, не позвонив ему, он уже на другой день притащил ей полную сумку, на всю палату хватило. Но сейчас он не знал, где ее искать.

Звягинцев растерялся.

Дальше - больше. Дома ждало предписание, и он должен был немедленно уехать на три дня, и он, на ночь глядя, под Ларкины вопли поехал назад, к Наталье, но той все еще не было дома. Так он и уехал, не повидав ее, а когда в четверг вернулся и тут же помчался к ней, ее вновь не было ни дома, ни на работе, ни у подруги.

Сначала Звягинцев подумал, что Наталья злится, не открывает ему дверь, не подходит к телефону, и он поставил машину среди гаражей против ее дома, и часа два просидел, глядя на темные окна - Натальи дома не было.

На другое утро, рано, до работы, он заехал к Наталье.

Наталья Павловна открыла дверь еще теплая от постели.

- Ты где была? Ты где гуляешь? Я тебя караулю! - начал Звягинцев с порога.

- Кофе выпьешь? - спросила Наталья Павловна новым, незнакомым Звягинцеву тоном, и вся она, у которой он знал каждую морщинку на лице, каждую родинку на теле, была какая-то иная, незнакомая.

- Ты мне скажешь, где ты была? - с напускной строгостью говорил Юрий Федорович.

- А почему ты кричишь на меня? - спокойно спросила Наталья Павловна, как бы на миг отрываясь от своих, далеких от Звягинцева, мыслей.

- Я не кричу, - Звягинцев тут же заговорил в пол тона. - С чего ты взяла? Это у меня голос такой.

Наталья Павловна заварила кофе, густой аромат поплыл по квартире, и с чашкой в руке Наталья Павловна прошла в комнату, села в уголке, как всегда такая мягкая, такая уютная и... такая чужая.

- Где ты была? - спросил Звягинцев, и Наталья Павловна глянула на него удивленно, столь непривычен был голос Звягинцева: низкий и глухой.

- А почему ты меня об этом спрашиваешь? Я тебе не жена, - сказала тем же, новым тоном.

- Ты мне больше, чем жена, - всплеснул руками Звягинцев. - Я с тобой десять лет ложусь и десять лет встаю. Ты всю мою ласку забираешь. Можешь ты это понять?

"Не со мной ты, Юрочка, ложишься, не со мной ты, Юрочка, встаешь", хотела сказать Наталья Павловна, но не сказала, улыбнулась мелькнувшему видению прошлого вечера и ответила рассеянно:

- Не могу я понять ничего, вот такая я бестолковая, ничего-то я не понимаю, - сказала, как пропела, и улыбнулась, как умела улыбаться только она, из-под прикрытых век, и потянулась, и устроилась в кресле поудобней, поуютней, и была она вся такая своя, домашняя, и такая... удовлетворенная, что у Звягинцева в глазах потемнело. - А была я, Юрочка, на концерте.

- С Татьяной? - подсказывая нужный ответ, торопливо спросил Юрий Федорович.

- С мужчиной. Как белая женщина. Должна тебе сказать, очень приятное ощущение: нарядная, вхожу под руку с элегантным мужчиной в светлый зал и музыка. Мне понравилось.

- Ну, пойдем в субботу в ресторан. Конечно, что ты дома киснешь? Что я тебя не звал, что ли? То тебе публика не нравится, то у тебя настроения нет. А то надумала - концерт. Музыки у тебя мало? Я тебе еще привезу. Внуков нянчить пора, а она гулять надумала. Сдурела? - деланно-ворчливо говорил Звягинцев и не удержался, спросил. - А розы? - и тут же вновь подсказал ответ, благодарные пациенты?

- Послушай, - словно очнулась от грез Наталья Павловна. - Узнай мне, как Костя. Позвони. Ты ведь можешь узнать номер телефона?

- Да письмо же только в прошлое воскресенье было. Что ты выдумываешь? Если, не дай Бог, что - сообщили бы сразу. С чего ты взяла? - обычным тоном сказал Звягинцев.

И Наталья Павловна ответила прежним тоном:

- Не знаю. Не спокойно мне что-то. Узнай.

Наталья Павловна повернула голову, глянула на настенные часы.

- Торопишься? - спросил Юрий Федорович.

- По-моему, ты можешь опоздать. Кофе будешь еще? - Наталья Павловна встала, взяла из рук Юрия Федоровича чашку.

- Ну, гулена, пойдем в субботу в ресторан? С утра я должен крутануться тут в одно место, а часикам к пяти, - так, словно и не было в их жизни никаких перемен, заговорил Звягинцев.

- Я не могу в субботу, - Наталья Павловна на миг обернулась от дверей и ушла на кухню.

- Что значит: не можешь? Ты ведь не дежуришь в эту субботу, - Звягинцев встал в дверях кухни - ноги расставлены, руки в карманах.