Ольга Туманова: Убийство в пансионате

Василий Викторович по-прежнему смотрел на следователя молча, ждал объяснений; и, не услышав положенного "Чем могу быть" и не получив приглашения зайти, юноша протиснул свое тельце между стеной и Василием, прошел в комнату, бесцеремонно оглядел и неприбранную постель мужа, и косметику Аллы Геннадьевны, разбросанную на тумбочке, и нераспечатанные бутылки коньяку и шампанского на табуретке у окна.

- Ну, как к себе домой, - сказала Алла Геннадьевна с неприязнью оттого, что юноша медлил с сообщением, и от страха сообщение услышать.

Юноша вновь огляделся, теперь ища, где присесть, но одна табуретка была покрыта салфеткой, и на ней стояли вино и посуда, на другой лежали глаженые вещи (в шкафу не было полок, лишь палка для вешалок); присесть на кровать без приглашения юнец, видимо, не решался, а Алла Геннадьевна молчала, не нравился ей этот парень, что для приличия не сказал от порога даже краткое "Можно", а прошел в комнату, как с ордером на обыск и арест.

Перестав озираться в поисках несуществующего стула, юноша строго посмотрел на стоявшего у входной двери Василия Викторовича, затем на стоявшую у балконной двери Аллу Геннадьевну, и, быстро поворачивая голову то к одному, то к другому, спросил тоном, что так и называется: прокурорским:

- Что вы знаете об убийстве Зотовой Анастасии Федоровны?

Оба в ответ молчали, и смотрели не на следователя, а друг на друга, и каждый думал, что он впервые слышит это имя, но, может быть, она знакомая другого или близкая родственница, которую всегда называли домашним именем, скажем, тетя Ната.

Андрей Андреевич с удовлетворением оглядел чету, застигнутую им явно врасплох, и спросил строго:

- Убили вчера вечером, ориентировочно часов в двадцать. Где вы были в это время?

И снова ответом ему было молчание. Они даже не пытались ввести его в заблуждение, сказать, что были, скажем, в холле, смотрели телевизор, или играли в карты в соседнем номере.

Андрей Андреевич подошел к балконной двери, осмотрел вид из окна, потом резко развернулся и спросил с усмешкой:

- Убили у вас за стенкой, а вы не слышали? И ничего не знаете? И сказать вам нечего?

Алла Геннадьевна, что только что шагнула от балконной двери, чтобы беспардонный юнец не коснулся ее, молча опустилась на кровать. Слава богу, дома все в порядке. Убили кого-то здесь. Здесь? Убили?! Он что, шутит? Кого убили? Зотову? Какую Зотову? За стенкой? За какой стенкой? Во дворе? Или здесь, за стенкой? За какой? За той, где кровать Василия? Или за той, где ее кровать? Убили в соседнем номере? И ранним вечером, можно сказать, посредине дня, и не в темном проулке, а, можно сказать, дома? А как же они ничего не слышали? Если бы кто-нибудь закричал, Василий бы:

Алла Геннадьевна даже забыла, что после обеда их не было в номере.

Убили? - думала Алла Геннадьевна. - Прямо в номере? Даже не на улице, куда вечером одной страшно выйти и за хлебом. Убили дома. За что? Зотову? Кто такая Зотова? Кто же жил за стенкой? За той, где кровать Василия, номер, кажется, вообще пустует. А за этой... кто-то жил.

Алла Геннадьевна вспомнила лица женщин, она их всех встречала за обедом. И кого-то из них уже нет? И еще этот юнец. Этот тон. Мало того, что ты беззащитна в своей стране, как бездомный котенок, так ты же еще и оправдывайся.

Алла Геннадьевна почувствовала, как голова ее обтягивается, сжимается то ли тисками, то ли обручем, ах, не все ли равно.

Василий Викторович глянул на посеревшее лицо жены, шагнул к следователю и, тесня следователя к дверям, сказал грубовато:

- Нас не было в пансионате. Вернулись к десяти.

- И это кто-то может подтвердить? - стараясь остаться в комнате, спрашивал Андрей Андреевич. - Вас кто-нибудь видел в коридоре?

- Вахтер. Или администратор. Кто-то внизу. Она нам открыла. Дверь была закрыта.

- А кто видел, как вы уходили?

Василий Викторович пожал плечами:

- Не знаю. Все видели. Обед. Кто-то был в столовой, кто-то в холле. И во дворе курили.

У дверей следователь спросил помягче:

- Вам ничего не показалось странным? Что вы увидели внизу?

- Ничего, - сердито ответил Василий Викторович и оглянулся на жену.

Следователь тут же сделал шаг назад, в глубь комнаты и спросил у Аллы Геннадьевны:

- А вы?

Василий Викторович взял следователя за локоть и шагнул к двери:

- Она была со мной. Мы поднялись сразу в номер и больше не выходили.

- Света не было в холле, только настольная лампа, - неожиданно не только для Василия Викторовича, но и для себя заговорила Алла Геннадьевна. Она отчетливо вспомнила полумрак холла, и свет за конторкой, что освещал лишь кусок дерева. - Телевизор работал, негромко. Шла программа "Время". Но телевизор никто не смотрел. (Откуда я знаю? - изумилась Алла Геннадьевна, ведь в холле было темно.)