Иван Тургенев - Жид

Иван Сергеевич Тургенев

Жид

...Расскажите-ка вы нам что-нибудь, полковник,-сказали мы наконец Николаю Ильичу.

Полковник улыбнулся, пропустил струю табачного дыма сквозь усы, провел рукою по седым волосам, посмотрел на нас и задумался. Мы все чрезвычайно любили и уважали Николая Ильича за его доброту, здравый смысл и снисходительность к нашей братье молодежи. Он был высокого роста, плечист и дороден; его смуглое лицо, "одно из славных русских лиц"1, прямодушный, умный взгляд, кроткая улыбка, мужественный и звучный голос-все в нем нравилось и привлекало.

- Ну, слушайте ж,- начал он.- Дело было в тринадцатом году, под Данцигом. Я служил тогда в Е - м кирасирском полку и, помнится, только что был произведен в корнеты. Веселое занятие - сраженья, и походы - хорошая вещь, но в осадном корпусе очень скучно было. Сидишь себе, бывало, целый божий день в каком-нибудь ложементе, под палаткой, на грязи или соломе, да играешь в карты с утра до вечера. Разве от скуки пойдешь посмотреть, как летают бомбы или каленые ядра. Сначала французы нас тешили вылазками, да скоро пригихли. Ездить на фуражи-ровку тоже надоело; словом, тоска напала на нас такая, что хоть вой. Мне всего тогда пошел девятнадцатый год; малый был я здоровый, кровь с молоком, думал потешиться и насчет француза и насчет того... ну, понимаете... а вышло-то вот что. От нечего делать пустился я играть. Как-то раз, после страшного проигрыша, мне повезло, и к утру (мы играли ночью) я был в сильном выигрыше. Измученный, сонный, вышел я на свежий воздух и присел на гласис. Утро было прекрасное, тихое; длинные линии наших укреплений терялись в тумане;

) Лермонтов в "Казначейше". (Прим. автора.)

я загляделся, а потом и задремал сидя. Осторожный кашель разбудил меня; я открыл глаза и увидел перед собою жида лет сорока, в долгополом сером кафтане, башмаках и черной ермолке. Этот жид, по прозвищу Гиршель, то и дело таскался в наш лагерь, напрашивался в факторы, доставал нам вина, съестных припасов и прочих безделок; росту был он небольшого, худенький, рябой, рыжий, беспрестанно моргал крошечными, тоже рыжими глазками, нос имел кривой и длинный и все покашливал.

Он начал вертеться передо мной и униженно кланяться.

- Ну, что тебе надобно?-спросил я его наконец.

- А так-с, пришел узнать-с, что не могу ли их благородию чем-нибудь-с...

- Не нужен ты мне; ступай.

- Как прикажете-с, как угодно-с... Я думал, что, может быть-с, чем-нибудь-с...

- Ты мне надоел; ступай, говорят тебе.

- Извольте, извольте-с. А позвольте их благородие поздравить с выигрышем...

- А ты почему знаешь?

- Уж как мне не знать-с... Большой выигрыш... большой... У! какой большой...

Гиршель растопырил пальцы и покачал головой.

- Да что толку,- сказал я с досадой,- на какой дьявол здесь и деньги?

- О! не говорите, ваше благородие;ай,ай,не говорите такое. Деньги-хорошая вещь; всегда нужны, все можно за деньги достать, ваше благородие, все! все! Прикажите только фактору, он вам все достанет, ваше благородие, все! все!

- Полно врать, жид.

- Ай! ай!-повторил Гиршель, встряхивая пейсиками.- Их благородие мне не верит... ай... ай... ай...-Жид закрыл глаза и медленно покачал головою направо и налево...- А я знаю, что господину офицеру угодно... знаю... уж я знаю!

Жид принял весьма плутовской вид...

- В самом деле?

Жид взглянул боязливо, потом нагнулся ко мне.

- Такая красавица, ваше благородие, такая!..-Гиршель опять закрыл глаза и вытянул губы.- Ваше благородие, прикажите... увидите сами... что теперь я буду говорить, вы будете слушать... вы не будете верить... а лучше прикажите показать... вот как, вот что!

Я молчал и глядел на жида.

- Ну, так хорошо; ну, вот хорошо; ну, вот я вам покажу.,.-- Тут Гиршель засмеялся и слегка потрепал меня по плечу, но тотчас же отскочил, как обожженный.

- А что ж, ваше благородие, задаточек?

- Да ты обманешь меня или покажешь мне какое-нибудь чучело.

- Ай, ваи, что вы такое говорите? - проговорил жид с необыкновенным жаром и размахивая руками.-Как можно? Да вы... ваше благородие, прикажите тогда дать мне пятьсот... четыреста пятьдесят палок,-прибавил он поспешно...-Да вы прикажите...

В это время один из моих товарищей приподнял край палатки и назвал меня по имени. Я поспешно встал и бросил жиду червонец.

- Вецером, вецером,- пробормотал он мне вслед. Признаюсь вам, господа, я дожидался вечера с некоторым нетерпением. В этот самый день французы сделали вылазку;

наш полк ходил в атаку. Наступил вечер; мы все уселись вокруг огней... солдаты заварили кашу. Пошли толки. Я лежал на бурке, пил чай и слушал рассказы товарищей. Мне предложили играть в карты,- я отказался. Я был в волнении. Понемногу офицеры разошлись по палаткам; огни стали гаснуть; солдаты также разбрелись или заснули тут же;