Юрий Тынянов - Пушкин и его современники

Характерно здесь и пародическое "Его пою" (ср. в "Евгении Онегине": "Пою приятеля младого"); "высокий строй" приобретал для Пушкина особую ценность в двупланной, полупародической связи со сниженным героем. И здесь очень болезненно для архаистов было указание на Державина, который больше, чем кто-либо, сместил штили и внес в высокую оду низкие мотивы. Крайне любопытно, что возвращение к старой теме повлекло у Пушкина за собою и старые комические рифмы; ср. рифмы "Оды графу Хвостову":

Как здесь, ты будешь там сенатор,

Как здесь, почтенный литератор,

с подчеркнутыми: регистратор - литератор; сенатор - регистратор.

Еще раз вспомнил статью Кюхельбекера Пушкин через десять лет после ее выхода, в 1834 г., перечитывая шутку И. И. Дмитриева "Путешествие N. N. в Париж и Лондон". По живости полемики со статьею, со дня выхода которой уже минуло десять лет, видно, что вопросы, затронутые Кюхельбекером, не были еще окончательно ликвидированы:

"Есть люди, которые не понимают Байрона, есть люди, которые находят и Горация прозаическим (спокойным, умным, рассудительным - так ли?). Пусть так, но жаль было бы, если бы не существовали прелестные оды, которым подражал и наш Державин. . . Нам приятно видеть поэта во всех состояниях и изменениях его живой творческой души: и в печали, и в радости, и в парениях восторга, и в отдохновении чувств, и в ювенальном негодовании, и в маленькой досаде на скучного соседа... Благоговею перед созданием Фауста, но люблю и эпиграммы... Есть люди, которые не признают иной поэзии, кроме выспренной..." 173

23

Круг вопросов, поставленный Кюхельбекером, затронут и в "Евгении Онегине". Здесь интересны, впрочем, не столько приведенные выше полемические строфы, сколько рисунок Ленского. Основные задания Пушкина в этом романе были не типологические; поэтому вряд ли можно говорить о типе Ленского. Другой вопрос, каким образом скомбинированы в Ленском черты, дающие простор для литературных "отступлений". Здесь получает свое значение категорическое утверждение Плетнева о том, что Пушкин "мастерски в Ленском обрисовал лицейского приятеля своего Кюхельбекера". *

У Пушкина в старые фабульные рамки подставлены новые схемы героев комбинированных, двойственных, двупланных, полупародических; так, вместо идеального "героя" дан полупародический Ленский как схематический литературный портрет, "поэт", удобный для вставок чисто литературного, а иногда и полемико-пародического характера. Ленский задуман, как "романтик". Рисовка его вначале двойственна и неуверенна; первый очерк нетверд.

К строке:

Поклонник Канта и поэт

имеются многозначительные варианты:

Крикун, мятежник и поэт.

Крикун, мечтатель и поэт.

Таким образом, Ленский первоначально был крикуном и мятежником, и только впоследствии "мечтатель" вытесняет в стихе "мятежника", а потом, регрессивно, и "крикуна". Первоначально он из Германии туманной привез не

учености плоды,

Вольнолюбивые мечты,

Дух пылкий и довольно странный,

презренье суеты,

Славолюбивые мечты,

Ученость, вид немного странный. **

* Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым, т. III. СПб., 1896, стр. 384. См. также Сочинения А. С. Пушкина, т. IV. Издание Л. Поливанова, стр. 45-47.

** Ср. со стихами, обращенными к Кюхельбекеру ("19 октября 1825 г."); "служенье муз не терпит суеты *.

Ленский первоначально рисовался крикуном и мятежником "странного вида" - черты, действительно напоминающие Кюхельбекера. Соответственно с этим Ленский противополагается элегикам, "певцам слепого наслажденья", "передающим впечатленья в элегиях живых":

Не вам чета был гордый (строгий) Ленский.

Его стихи, конечно, мать

Велела б дочери читать.

Стихи его, несомненно, высокие, что узнаем из противоположной характеристики элегии:

Но добрый юноша, готовый

Высокий жребий совершить,

Не будет в гордости суровой

Стихи нечистые твердить.

Но праведник изнеможенный,

В цепях, на казни осужденный,

С лампадой, блещущей во тьме,

Не склонит...

На свиток ваш очей своих...

Мало-помалу первоначальный рисунок Ленского стирается; мятежник исчезает: перед нами элегик-ламартинист, против которого боролся как Пушкин, так и Кюхельбекер.

VIII

Он верил, что душа родная

Соединиться с ним должна;

Что, безотрадно изнывая,

Его вседневно ждет она;

Он верил, что друзья готовы

За честь его принять оковы,

И что не дрогнет их рука

Разбить сосуд клеветника;

Что есть избранные судьбами.