LibCat » Книги » Проза » Русская классическая проза » Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 5

Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 5

Здесь есть возможность читать онлайн «Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 5» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Русская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Преступление и наказание, Часть 5
Автор:
Федор Михайлович Достоевский
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Преступление и наказание, Часть 5: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Преступление и наказание, Часть 5»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом.
Многократно экранизированный и не раз поставленный на сцене, он и по сей день читается на одном дыхании.

Преступление и наказание, Часть 5 — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Преступление и наказание, Часть 5», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

It's nonsense, there will be no deception in a free marriage!	О, какое заблуждение! Какие рога?
That is only the natural consequence of a legal marriage, so to say, its corrective, a protest.	Зачем рога? Какой вздор! Напротив, в гражданском-то браке их и не будет!
So that indeed it's not humiliating... and if I ever, to suppose an absurdity, were to be legally married, I should be positively glad of it. I should say to my wife:	Рога - это только естественное следствие всякого законного брака, так сказать, поправка его, протест, так что в этом смысле они даже нисколько не унизительны... И если я когда-нибудь, - предположив нелепость, - буду в законном браке, то я даже рад буду вашим растреклятым рогам; я тогда скажу жене моей:
'My dear, hitherto I have loved you, now I respect you, for you've shown you can protest!'	"Друг мой, до сих пор я только любил тебя, теперь же я тебя уважаю, потому что ты сумела протестовать!"
You laugh!	Вы смеетесь?
That's because you are of incapable of getting away from prejudices.	Это потому, что вы не в силах оторваться от предрассудков!
Confound it all! I understand now where the unpleasantness is of being deceived in a legal marriage, but it's simply a despicable consequence of a despicable position in which both are humiliated.	Черт возьми, я ведь понимаю, в чем именно неприятность, когда надуют в законном; но ведь это только подлое следствие подлого факта, где унижены и тот и другой.
When the deception is open, as in a free marriage, then it does not exist, it's unthinkable.	Когда же рога ставятся открыто, как в гражданском браке, тогда уже их не существует, они немыслимы и теряют даже название рогов.
Your wife will only prove how she respects you by considering you incapable of opposing her happiness and avenging yourself on her for her new husband.	Напротив, жена ваша докажет вам только, как она же уважает вас, считая вас неспособным воспротивиться ее счастию и настолько развитым, чтобы не мстить ей за нового мужа.
Damn it all! I sometimes dream if I were to be married, pfoo! I mean if I were to marry, legally or not, it's just the same, I should present my wife with a lover if she had not found one for herself.	Черт возьми, я иногда мечтаю, что если бы меня выдали замуж, тьфу! если б я женился (по гражданскому ли, по законному ли, все равно), я бы, кажется, сам привел к жене любовника, если б она долго его не заводила.
'My dear,' I should say, 'I love you, but even more than that I desire you to respect me.	"Друг мой, - сказал бы я ей, - я тебя люблю, но еще сверх того желаю, чтобы ты меня уважала, -вот!"
See!' Am I not right?"	Так ли, так ли я говорю?..
Pyotr Petrovitch sniggered as he listened, but without much merriment.	Петр Петрович хихикал слушая, но без особого увлечения.
He hardly heard it indeed.	Он даже мало и слушал.
He was preoccupied with something else and even Lebeziatnikov at last noticed it.	Он действительно что-то обдумывал другое, и даже Лебезятников наконец это заметил.
Pyotr Petrovitch seemed excited and rubbed his hands.	Петр Петрович был даже в волнении, потирал руки, задумывался.
Lebeziatnikov remembered all this and reflected upon it afterwards.	Все это Андрей Семенович после сообразил и припомнил...

CHAPTER II	II
It would be difficult to explain exactly what could have originated the idea of that senseless dinner in Katerina Ivanovna's disordered brain.	Трудно было бы в точности обозначить причины, вследствие которых в расстроенной голове Катерины Ивановны зародилась идея этих бестолковых поминок.
Nearly ten of the twenty roubles, given by Raskolnikov for Marmeladov's funeral, were wasted upon it.	Действительно, на них ухлопаны были чуть ли не десять рублей из двадцати с лишком, полученных от Раскольникова собственно на похороны Мармеладова.
Possibly Katerina Ivanovna felt obliged to honour the memory of the deceased "suitably," that all the lodgers, and still more Amalia Ivanovna, might know "that he was in no way their inferior, and perhaps very much their superior," and that no one had the right "to turn up his nose at him."	Может быть, Катерина Ивановна считала себя обязанною перед покойником почтить его память "как следует", чтобы знали все жильцы и Амалия Ивановна в особенности, что он был "не только их совсем не хуже, а, может быть, еще и гораздо получше-с" и что никто из них не имеет права перед ним "свой нос задирать".
Perhaps the chief element was that peculiar "poor man's pride," which compels many poor people to spend their last savings on some traditional social ceremony, simply in order to do "like other people," and not to "be looked down upon."	Может быть, тут всего более имела влияния та особенная гордость бедных, вследствие которой, при некоторых общественных обрядах, обязательных в нашем быту для всех и каждого, многие бедняки таращатся из последних сил и тратят последние сбереженные копейки, чтобы только быть "не хуже других" и чтобы "не осудили" их как-нибудь те другие.
It is very probable, too, that Katerina Ivanovna longed on this occasion, at the moment when she seemed to be abandoned by everyone, to show those "wretched contemptible lodgers" that she knew "how to do things, how to entertain" and that she had been brought up "in a genteel, she might almost say aristocratic colonel's family" and had not been meant for sweeping floors and washing the children's rags at night.	Весьма вероятно и то, что Катерине Ивановне захотелось, именно при этом случае, именно в ту минуту, когда она, казалось бы, всеми на свете оставлена, показать всем этим "ничтожным и скверным жильцам", что она не только "умеет жить и умеет принять", но что совсем даже не для такой доли и была воспитана, а воспитана была в "благородном, можно даже сказать, в аристократическом полковничьем доме", и уж вовсе не для того готовилась, чтобы самой мести пол и мыть по ночам детские тряпки.
Even the poorest and most broken-spirited people are sometimes liable to these paroxysms of pride and vanity which take the form of an irresistible nervous craving.	Эти пароксизмы гордости и тщеславия посещают иногда самых бедных и забитых людей и, по временам, обращаются у них в раздражительную, неудержимую потребность.
And Katerina Ivanovna was not broken-spirited; she might have been killed by circumstance, but her spirit could not have been broken, that is, she could not have been intimidated, her will could not be crushed.	А Катерина Ивановна была сверх того и не из забитых: ее можно было совсем убить обстоятельствами, но забить ее нравственно, то есть запугать и подчинить себе ее волю, нельзя было.
Moreover Sonia had said with good reason that her mind was unhinged.	Сверх того, Сонечка весьма основательно про нее говорила, что у ней ум мешается.
She could not be said to be insane, but for a year past she had been so harassed that her mind might well be overstrained.	Положительно и окончательно этого еще, правда, нельзя было сказать, но действительно в последнее время, во весь последний год, ее бедная голова слишком измучилась, чтобы хоть отчасти не повредиться.