Эмиль Брагинский: Почти смешная история

- Этот пролет, - продолжал рассказывать Мешков, - между строениями на высоте семнадцати метров, его положили две недели назад, но не оградили. Надо ставить ограждение, а если он снимет на это людей, сорвется план, все останутся без прогрессивки...

Пока Мешков рассказывал, Иллария успела поменять халат на юбку и кофту.

- Теперь поняла, - закричала Иллария, потому что уборщице надоело слушать, она включила пылесос и стала чистить ковровую дорожку, - если за две недели никто не свалился, почему кто-нибудь упадет имение сегодня? Иллария уже красила губы.

- Я ушел на стройку! - прокричал Мешков, которого раздражал пылесос.

- Дайте им получить прогрессивку! Входите, пожалуйста! - Иллария распахнула дверь, но Мешков уже действительно ушел.

В расстроенных чувствах Иллария поплелась в буфет, и там ее увидел и весело окликнул Лазаренко:

- Возьмите сметану и подсаживайтесь.

Иллария поколебалась - подсаживаться к Лазаренко или нет, но он приветливо улыбался, и Иллария со стаканом сметаны и с булочкой села к нему за столик. Лазаренко таинственно прошептал:

- Сидите тихо и не привлекайте внимания.

Иллария изумленно воззрилась на Лазаренко:

- А почему, собственно говоря, я должна...

- Тсс... - перебил Лазаренко и заговорщицки подмигнул. - Давайте говорить на посторонине темы, ну, например, кто вы по профессии?

- Делаю чертежи для технической книги. Удобно, работаю дома, распоряжаюсь своим временем сама. Но все же, скажите, почему я должна...

Лазаренко опять не дал договорить:

- Ешьте сметану! Конечно, это великое дело не ходить на работу точно к девяти... И все-таки нельзя себя так распускать, надо уметь собой владеть!

Иллария резко встала, явно намереваясь уйти, но Лазаренко схватил ее за руку и усадил.

- На меня нельзя обижаться, я абсолютно лысый!

Иллария улыбнулась против собственной воли.

- Вам надо развлечься, - продолжал Лазренко, - пойдите, например, в парикмахерскую, посидите там пару часов в очереди, обсудите все мировые проблемы, выйдете оттуда красивой и перестанете психовать.

- Да с чего вы взяли? - возмутилась Иллария.

Лазаренко перегнулся через стол, поманил Илларию пальцем и, смеясь одними глазами, сообщил:

- У вас одна босоножка застегнута, а другая нет, а, главное, кофточка вообще надета наизнанку!

Иллария вспыхнула, не нашла что ответить стала боязливо оглядываться по сторонам, теребя руками кофту.

- Выйдем вместе, - сказал Лазаренко, - я вас загорожу!

Мастеров в парикмахерской было двое, оба были заняты, а очереди дожидалась только одна женщина лет тридцати с густо намазанными ресницами и с высокой тяжелой прической.

- Вы последняя? - спросила Иллария.

- Я же первая, я же крайняя, - оживилась женщина, заполучив собеседника, - сегодня народу нет, тут наискосок, в универмаге, выбросили югославские сумочки.

- Значит, мне повезло, - сказала Иллария.

- Крым в этом году ужасно подорожал! - доверительно пожаловалась женщина. - Койка - рубль пятьдесят!

- А было?

- Рубль. Но мне очень надо в Крым - я безмужняя.

- Надеетесь там выйти замуж? - поинтересовалась Иллария.

- Что вы? - Женщина даже хлопнула Илларию по руке. - Серьёза на курортах не бывает. Так - пляжный перепляс, - и понизила голос, - мне загар очень идет. На мой загар мужики на улице оборачиваются...

Когда подошла очередь Илларии и она села в кресло, мастер поглядела на голову клиентки и вздохнула, потому что работа предстояла тяжелая:

- Голова у вас сильно запущенная, не волосы, а бурьян. Вы из провинции?

- Из Москвы, - смущенно призналась Иллария, - да и не молодая я.

- Немолодых нет, есть смирившиеся, - возразила парикмахерша. - Так что будем с вами делать? Раз в неделю будем ходить на укладку? Или химическую? Потом сами будете накручиваться. Сумеете?

- Сумею, бигуди у меня есть.

- Накручиваться надо на пиво, лучше на жигулевское...

- Потом от головы будет пахнуть пивом... - поморщилась Иллария.

- Хотите парик? Могу достать, маде ин Гонконг. На тонкой сетке, голова не потеет. 90 рублей.

- Делайте химическую! - - вздохнула Иллария.

Некоторое время спустя Иллария брела вдоль реки, к самой воде добраться было нельзя, потому что берег обрывался круто, почти отвесно. Илларии пришлось идти поверху, по вытоптанной тропе.

На реке трудились буксиры и рыбачьи лодки, и шел рейсовый пароход, на борту которого было выведено: "Художник Василий Мешков", в честь знаменитого живописца, который писал когда-то эту реку. Иллария прочла на пароходе фамилию Мешков, вздрогнула, отвернулась и увидела мальчишку, который отсюда, с обрыва, удил рыбу.