Эмиль Брагинский - Почти смешная история

Если в Москве еще выпадал и таял снег, то в Древнегорск зима пришла всерьез, снег лежал плотно, ветер дул ледяной, пронизывающий, и поэтому у Таисии на этюде был такой вид, что прохожие вздрагивали. На голове шапка-ушанка, тесемками завязанная под подбородком, через лицо повязан серый оренбургский платок, только глаза видны.

Одета Таисия была в овечий тулуп, на ногах валенки, на валенках галоши. Писала Таисия Павловна церкви, которые зимой особенно светлы и чисты.

Таисия отчаянно била кистью по картонке и не заметила, как подбежала Иллария.

- Тася, ты с ума сошла, мы же опаздываем на поезд!

- Кофе принесла? - с трудом выговорила художница.

- Какой кофе? Давай скорей сворачивайся! Ты совершенно окоченела!

- Вранье! - возразила Таисня. - Когда я пишу, я никогда не мерзну!

Приближался к Москве скорый поезд.

- Раз он не приехал, не написал, не позвонил, - говорила Иллария, значит, действительно, все...

- Он тебе не пара!

- Да, он мне не подходит, точнее, я ему не подхожу. Я ему не нравлюсь, вот в чем закавыка...

- Ты само загляденье, - вспыхнула Таисия. - Просто он не мужчина, а так... солома!

- Я достану чемодан!.. - Иллария прекратила разговор и выволокла из-под полки чемодан с блестящей ручкой, которую поставил когда-то часовщик Иван Матвеевич.

Потом Иллария ногой проталкивала тяжеленный чемодан по коридору. Чемодан, комкая ковровую дорожку, медленно продвигался к тамбуру.

Таисия Павловна сошла на платформу первой:

- Носильщик! Носильщик!

- Нам, как всегда, не везет, - сказала Иллария, переводя дух, когда чемодан соизволил, наконец, покинуть поезд, - достали билеты в последний вагон, всех носильщиков разобрали по дороге.

- Носильщик! - кричала Таисия Павловна. - Иля, стой здесь, я его найду и приведу.

- Не надо, - без всякого выражения проговорила Иллария. - Я сама донесу, если я надорвусь, это не имеет теперь никакого значения.

- Не суетитесь, - посоветовала проводница, - ждите, народ схлынет, явятся носильщики по второму заходу.

Иллария покорно присела на чемодан, Таисия стояла рядом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, злилась.

На платформе становилось свободнее. Пассажиры исчезали в темной глубине вокзала, появились какие-то люди с тележками, и проводницы складывали в них тюки с бельем.

- Где же носильщики? - У Таисии Павловны истощилось терпение. Все-таки я пойду, поищу...

Продолжая говорить, она сделала несколько шагов, как вдруг остановилась и смолкла.

Иллария медленно поднялась с чемодана и выпрямилась.

По перрону быстро шел Мешков. Он взялся за поручни и заглянул в предпоследний вагон, явно собираясь войти.

- У нас все сошли, - сказал ему проводник предпоследнего вагона.

Мешков двинулся дальше по перрону и увидел Илларию.

Он увидел Илларию и теперь шел к ней.

Иллария не шевелилась и только смотрела на Мешкова расширенными глазами. Мешков приблизился к Илларии. Он не поздоровался, не обнял Илларию, не поцеловал ее, он только сказал:

- Давайте-ка вашу бандуру!

Он взялся за новенькую ручку, оторвал чемодан от бетонной платформы и пошел с ним к вокзалу. Иллария пошла рядом с Мешковым.

Таисия потащилась сзади.

Мешков и Иллария не говорили ни слова.

Они шли как чужие, как незнакомые. Потом Иллария не выдержала, всхлипнула и заплакала. Она заплакала, как плачут маленькие дети, слезы градом покатились по лицу, губы запрыгали.

Тогда Мешков свободной левой рукой обнял Илларию за плечи.

- Дурочка, - сказал Мешков, - глупая женщина!..

Так они шли дальше, левой рукой Мешков держал Илларию за плечи, и они оба не заметили, как вдруг чемодан отделился от ручки, боком, тяжело ударился о платформу, перевернулся, дернулся и остался лежать.

Теперь вместо чемодана Мешков нес только ручку, новенькую и блестящую.

- Чемодан... Вы опять сломали чемодан, что это у вас за странная привычка ломать чужие чемоданы! - закричала Таисия Павловна.

Но Иллария и Мешков ее не слышали. Од уходили все дальше и дальше.

Таисия Павловна стояла над поверженным чемоданом, что-то кричала и размахивала руками.

Но Иллария и Мешков были уже далеко.