Эмиль Брагинский - Почти смешная история

Мужчина взглянул на Илларию и подморгнул ей.

- Не моргайте ей! - вспыхнула Таисия Павловна. - Что вы ей моргаете?

- Тася! - взмолилась Иллария.

Ехали в трамвае на задней площадке. Мелькал городок, где среди церквей, белого камня лабазов, двухэтажных домов, низ каменный - верх деревянный, среди всего этого древнего вырастали блочные или панельные, или крупно-панельные, или еще какие-то, башенным краном, собранные коробки.

Площадку трамвая на поворотах поводило, из стороны в сторону, тогда мужчина ногой придерживал чемодан, а сам цеплялся за решетку, которая была укреплена на окнах. Илллария тоже держалась за решетку, а старшая, сестра стояла, широко расставив ноги, не выпускала из рук этюдника, и у трамвайного вагона не хватало силы сдвинуть ее с места. Была Таисия Павловна широкая в кости, крупна женщина лет сорока. Лицо имела даже приятное, если бы не выражение решительности, которое его никогда не покидало.

- Художники? - спросил мужчина.

- Только Таисия Павловна, - охотно отозвалась Иллария. - А я сбоку припека...

- Прекрати! - поморщилась сестра.

- Художники любят старинные города, - продолжал мужчина.

Таисия Павловна мотнула головой:

- Да! Я больна стариной! Я была в Италии! Я была в Ассизи! - при этом она посмотрела мужчине прямо в глаза. Но тот даже не моргнул.

- В Ассизи работал Джотто... - подсказала Иллария.

И теперь лицо мужчины не изменилось. Он не вздрогнул и не ахнул.

Художница презрительно отвернулась.

- Джотто был великий итальянский живописец! - опять подсказала Иллария.

- Я по этой части темный... - мужчина взялся за чемодан. - Нам вылезать!

- Каждый человек должен... - начала было Таисия Павловна, но мужчина ее перебил:

- Нет, не должен! Я никому и ничего должен!.. Позвольте пройти с багажом...

- Еще раз огромное спасибо! - сказала Иллария, когда мужчина поднес чемодан к деревянной стойке, за которой сидела администратор гостиницы. Нет, в самом деле, мы бы без вас погибли!

- Да, признательны! - Таисия Павловна протянула крепкую мужскую руку. - Только можно ли починить в этом городе чемодан, который вы поломали?

- Граждане, здесь не переговорный пункт! - сказала администратор.

- Я давала телеграмму... - начала Таисия Павловна, но администратор прервала:

- Минуточку! - и поглядела на мужчину.

- По броне, Мешков! - представился мужчина.

- Заполняйте карточку! - администратор протянула Мешкову бланк и отвернулась к художнице: - Телеграмму мы получили, но свободных мест нет. У нас областное совещание.

- Пустое! - отрубила Таисия Павловна. - Все эти совещания, конференции - перевод государственных денег. Всех отрывают от дела! Я художник. Мне, в отличие от тех, которые на совещании, надо работать. Вызовите директора! Вы меня не знаете, я вас всех наизнанку выверну!

- Что же нам, на тротуаре жить? - грустно спросила Иллария.

Мешков, который уже заполнил карточку, протянул ее администраторше, поглядел на расстроенную Илларию и предложил:

- Завтра сюда должен приехать Лазаренко, я его к себе возьму, а вы уже их поселите.

- Послушайте, - Иллария вся просияла счастьем, и сейчас можно было догадаться, что если бы маленькая Иллария следила за своей внешностью, причесывалась бы у хорошего парикмахера, употребляла косметику, одевалась бы с подобающим вкусом, то и сегодня, в свои тридцать семь лет, Иллария оставалась бы хорошенькой, - вы просто маг и волшебник. Мне надо знать, как вас зовут?

- Виктор Михайлович! - сухо представился Мешков.

- Значит, внесем раскладушки! - администратop протянула сестрам бланки для приезающих.

- А что это вы за палочка-выручалочка? - Таисия Павловна гневно поглядела на Мешкова. - Я не люблю быть обязанной.

- Не хотите, так не надо! - пожал плечами Мешков.

- Нет, надо! - Таисия Павловна рванула у администратора бланки.

- Минуточку! - администратор протягивала еще какие-то бумаги. - Вот, распишитесь, что я предупредила, - она успела передать Мешкову ключи и сказать: - 308, если Лазаренко будет протестовать, я вас, товарищи женщины, выселю!

Номер был крохотный, и непонятно было, как туда втиснуть раскладушку. Зато из окна открывался славный вид. Рыжела на солнце пожарная каланча, а пустырь между гостиницей и пожарными строениями густо порос темно-зеленой травой и ушастыми лопухами. На пустыре, как триста или четыреста лет назад, паслась коза - символ вечности.

- Все-таки на свете есть благородные люди! - патетически воскликнула Иллария, пряча пальто в шкаф.