Сергей Залыгин - Предисловие

Н. Н. понял все невероятие сцены:

- Ну ладно - я... А зачем там с ними еще и Сонечка?

- Вот именно - зачем? Это просто-напросто непорядочно с твоей стороны! По-хамски как-то... Зачем ты ее-то втер в эту компанию?

Со стыда перед М. М. не знал Н. Н., куда и деваться. Он не только не оправдывался, а еще и еще приводил какие-то доводы против себя, в пользу М. М.

"Хорошо, что вовремя проснулся, а то ведь черт знает куда мог еще прийти! Куда и к чему? К деловому саммиту в городе, например".

А тут еще обстоятельства чисто семейного свойства. Н. Н. и в них был виноват, а М. М. ни при чем.

Если младший сын Н. Н., Андрюшка, готовился стать современным ковбоем, кочевать по заброшенным просторам Сибири или Юго-Востока России, то старший, Гоша, уже состоял в активе каких-то экологических организаций, то есть целиком следовал за М. М., не подозревая, что это лишь небольшая, во всяком случае ограниченная, часть его собственного, и притом единственного, отца.

И это еще не все.

Н. Н. стал замечать и замечать, что его жена все больше и больше склоняется в сторону М. М.

Ей было уже под сорок, но в семье ее все еще так и звали - Сонечка: она склонна была к некоторым странным увлечениям. Например, изучала породы медведей, хотя ни одного из них не видела на воле, - по фотографиям изучала.

Были у нее и еще причуды, но без причуд Н. Н. меньше любил бы ее, такую детски голубоглазую.

Так или иначе, Н. Н. собрался с духом и спросил у М. М.:

- Тебе не кажется, что "Предисловие" слишком разрослось?

- Давно кажется! Давно-давно!

- Почему бы это? Ты не знаешь?

М. М. решительно утверждал, что вся история человечества - это история человеческих ошибок по отношению к самому себе. И они, Н. Н. и М. М., не составляют никакого исключения.

Иначе и быть не могло, утверждал М. М., поскольку природа ошиблась, когда наградила человека человеческим разумом. За ошибки приходится расплачиваться, вот она и расплачивается. Настало время.

Н. Н. не был столь пессимистичен, он говорил, что нельзя полагаться только на логику, кроме нее человек заряжен еще и эмоциями и наделен интуицией.

Однако расхождения - глубоко психологические - были столь серьезны, что дальнейшее сотрудничество между Н. Н. и М. М. каждый час могло прерваться. И некрасиво прерваться-то - ссорой, нетерпимым отношением друг к другу. Драмой.

Что же оставалось в таких условиях, какие возможности?

Пока еще не поздно, не совсем поздно, надо было им, как соавторам, совершенно и до конца разойтись.

Н. Н. так и сделал.

- Спасибо, друг! - сказал он. - Большое спасибо! Дальше я один. Общее дело - "Предисловие", - кажется, сделано. Мы с тобой, Н. Н., - глупые люди: вздумали искать граждан. Где их искать, если нет гражданского общества? Хотя бы и фиктивного коммунистического и того нет и не может быть. Это уже доказано: не может! Ищи ветра в поле!

У Н. Н. что-то засвистело в ушах - ветер.

- Прежде чем мы найдем граждан, человечество сгинет. По экологическим причинам. В предчувствии этого, в правильном предчувствии, и происходит все то, что происходит. Вот я и думаю... Чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь: мы с тобой глупцы! Тебе еще простительно, но мне... Я же на десять лет старше! Я давно собирался объяснить тебе это, объяснить, что вся окружающая нас действительность - это толпа неосмысленных предисловий, и не нам с тобой их осмыслить...

И тут Н. Н. и М. М. корректно распрощались, кивнув друг другу:

- Будьте здоровы!

- Чего и вам желаю!

- Большое спасибо. За сотрудничество.

- Спасибо большое. За сотрудничество.

Эти простые, любезные слова были сказаны тихо, почти шепотом, но очень нервно. Рыдательно.

Оставшись в комнате один, Н. Н. сидел молча и не решался о чем-нибудь подумать. Жалел, что М. М. исчез как таковой.

Но это одиночество продолжалось недолго - явился Замысел. Конечно, у него не было облика, но это был он.

Он сел за тот же письменный стол, снова нога за ногу, и еще пальцем погрозил:

- Смотри у меня!

- Смотрю...

- Не так смотри-то - веселее, веселее!

- Куда денешься, стараюсь!

- То-то!..