Жозе де Аленкар - Сеньора

Действительно, есть нечто высокое и добродетельное в этой гордой женщине, способной устоять перед любыми соблазнами, не поддаваясь порывам собственной страсти и не уступая горячности чувств.

Несколько лет назад в небе над Рио-де-Жанейро зажглась новая звезда. И с того самого момента ее превосходство было неоспоримо, она была единогласно провозглашена королевой высшего света. Она стала богиней балов, музой поэтов и кумиром неженатых мужчин.

Она была богата и красива. В ней сочетались два достоинства, которые дополняют друг друга, как цветок и алебастровая ваза. Ей принадлежали два преимущества, которые усиливают сияние друг друга, точно луч солнца, отраженный гранями бриллианта.

Кто не помнит Аурелию Камарго, блиставшую при дворе, подобно яркому метеору, который теряется в лучах собственного света?

Когда она впервые появилась в высшем обществе, ей было восемнадцать лет. О ней ничего не знали, но ее появление было у всех на устах, и все жаждали выяснить, кто же она такая. Тогда о ней было сказано немало слов, но теперь повторять их я не стану, потому что правду мы узнаем в свое время, а язвительные замечания недоброжелателей внимания нашего не заслуживают.

Аурелия была сиротой. Она жила вместе со своей дальней родственницей, пожилой вдовой по имени Фирмина Маскареньяс, которая всегда сопровождала девушку, когда та выходила в свет. Эта родственница была не более чем компаньонкой, чьего присутствия требовали условности, принятые в бразильском обществе, противившемся эмансипации женщин. Уважая возраст доны Фирмины, Аурелия всегда была с ней обходительна, однако ни на минуту не отступала от своего намерения быть полноправной хозяйкой дома и во всех поступках руководствоваться исключительно собственной волей.

Кроме этого, у Аурелии был опекун, однако о нем мало кто знал, и, если учесть характер воспитанницы, он оказывал на нее не большее влияние, чем пожилая компаньонка.

Согласно общему мнению, будущее девушки зависело исключительно от ее предпочтений и капризов, поэтому все подарки поклонников оказывались непосредственно у ее ног. Преследуемая толпой обожателей, боровшихся за нее, как за трофей, Аурелия с удивительной для своего возраста мудростью оценила положение, в котором оказалась, и осознала всю его опасность. Должно быть, именно это было причиной ее высокомерия и некоторой резкости манер, искажавших ее красоту, созданную для выражения нежных и светлых чувств, рождавшихся в ее душе.

Если бы ее лицо лишилось саркастического выражения, которое оно имело даже в те минуты, когда она была погружена в раздумья или отвлечена, никто не увидел бы в нем истинной Аурелии; оно стало бы маской, изображающей глубокое разочарование.

Но как поверить, что природа создала такие правильные и чистые черты, только чтобы их гармонию нарушала ухмылка, полная едкой иронии?

Господь не сделал бы большие глаза Аурелии такими бархатными и нежными, если бы предназначил их только для того, чтобы они искрились от насмешки.

И неужели ее стройному стану сильфиды суждено было трепетать не от любовного волнения, а лишь от порывов ненависти?

Появляясь на балах, окруженная поклонниками, Аурелия была далека от того, чтобы упиваться восхищением, которое вызывала в них ее блистательная красота. Напротив, казалось, она не чувствовала ничего, кроме возмущения, когда видела своих обожателей, которые представлялись ей сборищем плутов и бездельников.

Их внимание она воспринимала не как свой триумф, которого она была достойна, а как постыдное преклонение перед ее богатством. Она бросала вызов свету и гордилась тем, что может раздавить его под своей ступней, как ядовитую рептилию.

Но общество таково, что именно демонический блеск ее красоты делал Аурелию наиболее желанной. В дерзкой пылкости ее бунтующей души угадывались бесконечная страстность и чувственность, с которыми способна любить непорочная вакханка.

Если бы окружающий ее мрачный ореол вдруг развеялся и сменился светом нежности и невинности, озаряющим ее, точно совершенную статую, красота целомудренной девушки, подобной чистому прекрасному ангелу, наверное, не была бы оценена по заслугам.

Наибольшее негодование в Аурелии вызывало не что иное, как собственное богатство, ставшее для нее королевским троном и позволившее ей обзавестись целой армией раболепных поклонников, которые, несмотря на все ее таланты и красоту, не обратили бы на нее внимания, будь она бедна.