Пауль Шрекенбаx - Ротенбургский король. Перевод с немецкого Людмилы Шаровой

– Дорогой дядюшка услышал от кого-то, что господин Якоб Топплер совершил бесчестный поступок? – спросила она не без иронии.

– О, нет. У него безупречная репутация.

– Что же тогда могло измениться? – со вздохом облегчения спросила девушка. – Разве его отец, господин бургомистр Хайнц Топплер, не так же всемогущ в Ротенбурге и во всей земле Таубер, как Господь Бог во всем мире?

– А может быть, и еще больше, – улыбаясь, согласился муниципальный советник.

– И не богат ли он, как король?

Старик рассмеялся:

– Как король? Оба короля, которые сейчас оспаривают немецкую корону, господин Рупрехт и господин Венцеслав, были бы несказанно рады, если бы у них было такое состояние, как у Генриха Топплера. Оно оценивается в восемьдесят тысяч золотых гульденов.

– Почему же тогда Вы утверждаете, что мой отец мог бы быть сегодня другого мнения?

– Потому что все величие этого человека подобно шару, наполненному воздухом. Он растет и раздувается, становится все больше и больше, и вдруг – внезапный хлопок, и его обрывки падают на землю. То же самое может однажды произойти с удачей и могуществом Генриха Топплера.

– Как, господин Ульрих Халлер, Вы можете так говорить о моем отце? – вдруг раздался голос со стороны входной двери. Высокий, широкоплечий молодой человек стоял в ее проеме и вызывающе смотрел на старика. Тот, кто знал могущественного бургомистра Ротенбургa, мог бы увидеть в юноше молодую его копию. Та же благородная осанка и та же гордо поднятая, похожая на львиную, голова.

Старый патриций удивленно обернулся, но без малейшей тени испуга или замешательства.

– Это не предназначалось для Ваших ушей, господин Топплер, – сказал он. – Ну что же, поскольку Вы приехали к нам в качестве жениха, как утверждает моя воспитанница, я должен предложить Вам вина. – И пока оставьте мою подопечную! – строго добавил он, увидев, что молодой человек протянул руки к девушке и с сияющей улыбкой положил их ей на плечи.

Молодой Топплер при этих словах выпрямился во весь рост и так выразительно взглянул на старика своими голубыми со стальным отливом глазами, что тот невольно опустил веки. Но он тут же поднял их снова и твердо и смело посмотрел на побледневшее от гнева лицо Топплера.

– Вы должны мне объяснить, что происходит, господин Ульрих Халлер! – решительным тоном потребовал Якоб Топплер.

Советник согласно кивнул своей седой головой:

– Я, несомненно, должен и готов это сделать. Однако, ты Агнес, теперь оставь нас вдвоем.

Девушка порывисто обеими руками обняла своего нареченного и взглянула на него с горячей нежностью. Потом, не говоря ни слова, она быстро вышла из зала.

Ее опекун мрачно посмотрел ей вслед.

– Я очень сожалею, господин Топплер, что Вы, будучи гостем в моем доме, услышали от меня слова, которые Вам должно быть очень горько слышать, – начал он осторожно.

– Ах, давайте перейдем к сути, господин Халлер! – нетерпеливо прервал его Якоб Топплер. – Что Вы имеете против моего отца, и почему Вы против моей помолвки с Вашей воспитанницей? Мы с Вами находимся в родстве, и я всегда считал Вас нашим другом.

– Во-первых, – ответил господин Халлер, старательно подбирая слова, – лично я ничего не имею против Вашего отца. Я могу Вам сообщить, что мой сын Андреас с моего согласия намерен посвататься к вашей сестре Катарине. Конечно, не прямо сейчас, но очень скоро…

– Неужели? – воскликнул молодой человек, – и при этом … – Но старик остановил его движением руки и продолжал:

– Во-вторых, я не отклоняю Ваше сватовство, но при этом я ставлю одинаковое условие как Вам, так и моему сыну, хотя он приведет жену с ее приданым к нам в Нюрнберг, между тем как моя подопечная должна переехать за Вами в Ротенбург!

– Что же это за условие?

Господин Халлер резко наклонился вперед на своем стуле, и, глядя снизу вверх на стоящего перед ним нетерпеливо ожидающего ответа юношу проницательным острым взглядом, сказал медленно, подчеркивая каждое слово:

– Если Ваш отец, Генрих Топплер, через два месяца все еще будет бургомистром Ротенбургa, я с легким сердцем и с моим благословением отдам Вам Агнес Валдстромер.

В комнате довольно долго было тихо. Якоб Топплер не вспылил, как можно было бы ожидать от человека с сильным и независимым, как у него, характером, но только посмотрел на сидящего перед ним советника взглядом, в котором сочетались насмешкa и сочувствиe. Затем он резко опустился на стоящий перед ним стул и, порывисто встряхнув головой, воскликнул: