Александр Островский - Пьесы

Устинья Наумовна и Подхалюзин.

Подхалюзин.А! Устинья Наумовна! Сколько лет, сколько зим-с!

Устинья Наумовна.Здравствуй, живая душа, каково попрыгиваешь?

Подхалюзин.Что нам делается-с. (Садится).

Устинья Наумовна.Мамзельку, коли хочешь, высватаю!

Подхалюзин.Покорно благодарствуйте, – нам пока не требуется.

Устинья Наумовна.Сам, серебряный, не хочешь, – приятелю удружу. У тебя ведь, чай, знакомых-то по городу что собак.

Подхалюзин.Да, есть-таки около того-с.

Устинья Наумовна.Ну, а коли есть, так и слава тебе Господи! Чуть мало-мальски жених, холостой ли он, неженатый ли, вдовец ли какой, – прямо и тащи ко мне.

Подхалюзин.Так вы его и жените?

Устинья Наумовна.Так и женю. Отчего же не женить, и невзвидишь, как женю.

Подхалюзин.Это дело хорошее-с. А вот теперича я у вас спрошу. Устинья Наумовна, зачем это вы к нам больно часто повадились?

Устинья Наумовна.А тебе что за печаль! Зачем бы я ни ходила. Я ведь не краденая какая, не овца без имени. Ты что за спрос?

Подхалюзин.Да так-с, не напрасно ли ходите-то?

Устинья Наумовна.Как напрасно? С чего это ты, серебряный, выдумал! Посмотри-ко, какого жениха нашла. Благородный, крестьяне есть, и из себя молодец.

Подхалюзин.За чем же дело стало-с?

Устинья Наумовна.Ни за чем не стало! Хотел завтра приехать да обзнакомиться. А там обвертим, да и вся недолга.

Подхалюзин.Обвертите, попробуйте, – задаст он вам после копоти.

Устинья Наумовна.Что ты, здоров ли, яхонтовый?

Подхалюзин.Вот вы увидите!

Устинья Наумовна.До вечера не дожить. Ты, алмазный, либо пьян, либо вовсе с ума свихнул.

Подхалюзин.Уж об этом-то вы не извольте беспокоиться, вы об себе-то подумайте, а мы знаем, что знаем.

Устинья Наумовна.Да что ты знаешь-то?

Подхалюзин.Мало ли что знаем-с.

Устинья Наумовна.А коли что знаешь, так и нам скажи; авось язык-то не отвалится.

Подхалюзин.В том-то и сила, что сказать-то нельзя.

Устинья Наумовна.Отчего ж нельзя, меня, что ль, совестишься, бралиянтовый, ничего, говори, – нужды нет.

Подхалюзин.Тут не об совести дело. А вам скажи, вы, пожалуй, и разболтаете.

Устинья Наумовна.Анафема хочу быть, коли скажу – руку даю на отсечение.

Подхалюзин.То-то же-с. Уговор лучше денег-с.

Устинья Наумовна.Известное дело. Ну, что же ты знаешь-то?

Подхалюзин.А вот что-с, Устинья Наумовна: нельзя ли как этому вашему жениху отказать-с!

Устинья Наумовна.Да что ты, белены, что ль, объелся?

Подхалюзин.Ничего не объелся-с! А если вам угодно говорить по душе, по совести-с, так это вот какого рода дело-с: у меня есть один знакомый купец из русских, и они оченно влюблены в Алимпияду Самсоновну-с. Что, говорит, ни дать, только бы жениться; ничего, говорит, не пожалею.

Устинья Наумовна.Что ж ты мне прежде-то, алмазный, не сказал?

Подхалюзин.Сказать-то было нечего, по тому самому, что я и сам-то недавно узнал-с.

Устинья Наумовна.Уж теперь поздно, бралиянтовый!

Подхалюзин.Уж какой жених-то, Устинья Наумовна! Да он вас с ног до головы золотом осыплет-с, из живых соболей шубу сошьет.

Устинья Наумовна.Да, голубчик, нельзя! Рада бы я радостью, да уж я слово дала.

Подхалюзин.Ну, как угодно-с! А за этого высватаете, так беды наживете, что после и не расхлебаете.

Устинья Наумовна.Ну, ты сам рассуди, с каким я рылом покажусь к Самсону-то Силычу? Наговорила им с три короба, что и богат-то, и красавец-то, и влюблен-то так, что и жить не может, а теперь что скажу? Ведь ты сам знаешь, каково у вас чадочко Самсон-то Силыч, ведь он, не ровён час, и чепчик помнет.

Подхалюзин.Ничего не помнет-с.

Устинья Наумовна.Да и девку-то раздразнила, на дню два раза присылает: что жених да как жених?

Подхалюзин.А вы, Устинья Наумовна, не бегайте от своего счастия-с. Хотите две тысячи рублей и шубу соболью, чтобы только свадьбу эту расстроить-с? А за сватовство у нас особый уговор будет-с. Я вам говорю-с, что жених такой, что вы сроду и не видывали, только вот одно-с: происхождения не благородного.

Устинья Наумовна.А они-то разве благородные? То-то и беда, яхонтовый! Нынче заведение такое пошло, что всякая тебе лапотница в дворянство норовит. Вот хоть бы и Алимпияда-то Самсоновна, конечно, дай ей Бог доброго здоровья, жалует по-княжески, а происхождения-то небось хуже нашего. Отец-то, Самсон Силыч, голицами [17] Голицы – кожаные рукавицы. торговал на Балчуге; добрые люди Самсошкою звали, подзатыльниками кормили. Да и матушка-то Аграфена Кондратьевна чуть-чуть не понёвница [18] Понёвница – та, которая носит понёву, простую домотканую юбку, женщина из крестьян. – из Преображенского [19] Преображенское – при Островском – окраина Москвы по Стромынской дороге за Яузой. взята. А нажили капитал да в купцы вылезли, так и дочка в прынцессы норовит. А все это денежки. Вот я чем хуже ее, а за ее же хвостом наблюдай. Воспитанья-то тоже не бог знает какого: пишет-то, как слон брюхом ползает, по-французскому али на фортопьянах тоже сям, тям, да и нет ничего; ну а танец-то отколоть – я и сама пыли в нос пущу.