Анатолий Злобин - Бонжур, Антуан !

На столе зазвонил телефон. Звонок был так резок, что я невольно вздрогнул.

Мариенвальд взял трубку и, красиво грассируя, заговорил по-французски. Я вылавливал из его речи отдельные слова: свидание, адвокат, подарок, гостиница, море. Похоже, Мариенвальд был чем-то недоволен, впрочем, я не особенно понимал, да и размышлял больше о своем. Отец пропал без вести в августе сорок первого, а сюда пришел в марте сорок третьего. Двадцать месяцев плена. И я никогда не узнаю о том, что там было. Двадцать месяцев, шестьсот дней, невозможно даже представить это...

Он снова опустился на диван, взметнув пыль.

- Итак, на чем же мы остановились?

- Отец не рассказывал вам, как ему удалось бежать из плена?

- О да, это было сделано весьма остроумно. Бельгийские шахтеры помогли им забраться в вагонетки и забросали углем. Таким путем им вместе с вагонетками удалось подняться на поверхность, остальное было проще. Он рвался к борьбе. Ни одного нашего разговора не проходило без того, чтобы он не спросил: когда же? А мы могли получить оружие только из Лондона. Каждую неделю мы направляли рапорты в Льеж: где расположены немецкие гарнизоны, зенитные батареи. Разведка наша работала образцово. Из Льежа специальный связной вез рапорты в Брюссель, а оттуда их посылали голубями в Лондон. Англичане сбрасывали нам голубей на парашютах в больших деревянных ящиках. Тем же путем мы должны были получить и оружие. Я говорил Борису, что надо подождать, но он был слишком нетерпелив. Ваш отец был умным человеком, с ним было приятно разговаривать и даже спорить, но он был слишком горяч, до безрассудства. По-моему, именно это и погубило его впоследствии.

- Как погубило? - не удержался я.

- Он чересчур ненавидел немцев и потому был опрометчив. А с врагом надо драться, имея трезвую голову. Судите сами. Однажды он даже сбежал из дома Форетье, заявив, что не верит нам и сам найдет партизан. Через три дня он вернулся обратно, отрядов в нашей округе тогда действительно еще не было, они только организовывались. Но он думал, что мы его обманываем.

Борис рассказывал мне о том, как немцы обращались с военнопленными в лагерях. Его рассказы звучали как дикий кошмар. Он говорил, что немцы пытают людей, травят их собаками, заживо сжигают в специальных крематориях. Я всегда полагал, что тех, кто работает, надо хорошо кормить, одевать, развлекать зрелищами. Государство, использующее рабский труд, неизбежно должно погибнуть, так было, начиная с Древнего Рима...

- Когда же отец ушел от вас в отряд? - перебил я, не до Рима мне было.

- В конце мая. Мы получили указание начать активные действия против немцев. Бориса передали по цепочке в Бодахинесс. Он уехал туда на велосипеде.

- И больше вы его не видели?

- Увы, с тех пор мы не встречались. Партизанских отрядов тогда было уже много, несколько десятков.

- А как вы узнали, что отец погиб?

- Это было уже после освобождения, когда люди перестали прятаться по лесам и передвигаться стало свободнее. Не помню уже, кто мне тогда сказал, но я очень переживал эту смерть. - Он посмотрел на меня с хитрецой и улыбнулся. - Вы задаете очень точные вопросы, буквально как следователь. Но в таком случае разрешите и мне задать вам один вопрос: вы уже были на могиле отца?

- Еще не успел, но буду непременно. Вот только документы оформлю нынче с Антуаном - и я свободный человек.

- Какова же вообще программа вашего пребывания? На сколько вы приехали?

Я рассказал вкратце.

- Президент де Ла Гранж - достойный человек, - отозвался он. Надеюсь, он сделает ваше пребывание в Бельгии приятным. Со своей стороны и я готов предложить вам свои услуги. Я тоже давно не был в Ромушане. Буду признателен, если вы возьмете меня с собой, сочту за честь быть вашим переводчиком. Кроме того, у меня есть вилла на побережье, вы могли бы провести там несколько дней, сейчас самый сезон. Море, казино, женщины что может быть прекрасней! Если пожелаете, мы поедем вместе, я познакомлю вас со своей невестой.

Наверное, мой ответный взгляд выразил недоумение, ибо он быстро возразил:

- Нет, нет, не думайте, что я хочу вогнать вас в расходы. Вам это обойдется совсем недорого. Разве кое-какие расходы на питание.

Я улыбнулся: я же о невесте подумал. Представляю, какая у такого старца невеста - старушенция, хотел бы я на нее посмотреть! А вслух ответил:

- Благодарю вас, Роберт Эрастович, возможно, я воспользуюсь вашим любезным приглашением. Все будет зависеть от того, как пойдут дела.