Анатолий Злобин - Бонжур, Антуан !

- К счастью, вы еще не наш король, мессир, - весело отозвался Антуан. - Пока не в вашей власти отменять королевские указы!

Инспектор отдал мне грамоты и развернул газету.

- Перед вами тот самый русский, господин инспектор, который уже нашел своего предателя, - галантно представился я, указывая на заголовок.

Он читал и, казалось, пропустил мои слова мимо ушей. Но я-то видел насквозь весь его незатейливый ход мыслей: он уже прикидывал, не стоит ли ему сыграть на наших картах. Этот перелом начался в нем после того, как Антуан объявил мессира соучастником и напомнил о свидетелях. Инспектор прикрикнул на Антуана, а сам задумался. И теперь продолжал он взвешивать. Что выгоднее ему: задержать советского туриста с вздорными обвинениями в неких, требующих еще доказательства незаконных действиях и попытаться поднять вокруг этого газетную шумиху или же самому подключиться к разоблачению военного преступника? А вдруг мессир выйдет сухим из воды? Тогда и инспектору несдобровать: по головке не погладят, в глухую дыру сошлют. Что и говорить, сложная умственная деятельность была у инспектора!

- Как, вы сказали, настоящее имя этого мсье? Мишель Реклю? - спрашивал он, все еще колеблясь и прикидывая. - Почему этого имени нет в газете?

- Материал-то не я давал, - ответил я по-немецки. - Мои доказательства здесь, готов представить их в соответствующем месте, - я похлопал ладонью по заветной папке, но что там у меня осталось? Все это время я не выпускал из поля зрения портфель - там мои доказательства. Сначала портфель лежал у ног Храброго Тиля, но после ван Сервас поднял его и передал Щеголю. При этом они переглянулись, и старший управляющий указал глазами в потолок. Однако Щеголь помотал головой и портфеля не отдал. Эх, не ухватил я его сразу, в карманы, дурачок, полез. А теперь они начеку, и нет у меня в тесном холле оперативного простора. И еще кое-что высматривал я: белобрысого Якоба. Но того тоже не было видно.

- Вы, разумеется, будете отрицать это? - спросил инспектор у Щеголя.

Черный монах гневно и решительно поднялся со стула:

- Господин инспектор, считаю своим долгом предупредить вас, что вы превышаете свои полномочия, задавая подобные вопросы. Я немедленно связываюсь со своим поверенным и вызываю адвоката мсье де Ла Гранжа.

- Кстати, я вас ни о чем не спрашивал, мессир, - ответил инспектор не без некоторого ехидства. - А мсье прошу проследовать с нами...

- У меня нет времени, я должен ехать по делам, - объявил Щеголь, становясь в позу. Лицо его постепенно менялось, делаясь то рассеянным и трусливым, то наглым.

- Вы задавили ребенка, мсье, придется пройти в участок, - твердо сказал инспектор. - Прошу за мной. Лишним разойтись, - он сделал знак полицейскому, который снова появился в холле, и первым двинулся сквозь толпу.

- Не волнуйтесь, мой друг, - по-светски проникновенно сказал фон-барон. - Я сейчас же вызову адвоката. Метр Ассо будет здесь через четверть часа...

Щеголь хотел сказать ему что-то, но понуро промолчал и тронулся за полицейским инспектором.

- Адью, фон-барон, - сказал я по-нашему. - Могу передать прощальную записку Терезе. Но передач она вам носить не будет.

И пошел прочь. Мы с Антуаном, не сговариваясь, стали по обе стороны от Щеголя. Люди расступились, пропуская нас к выходу. Проходя мимо Виллема, я успел шепнуть:

- Где Якоб? Надо найти его.

- Я буду в машине, - ответил Виллем. - До моей границы двенадцать километров...

Я в последний раз бросил взгляд на Храброго Тиля, высившегося в углу. Тиль стоял в той же непоколебимой позе, лицо его навек окаменело, но мне показалось, будто он горько усмехнулся мне вслед.

На улице Щеголь поглядел на свою машину, возле нее уже стоял третий полицейский.

- Ну-ну, шагай вперед, немецкая подметка, - шепнул Антуан с выражением.

Мы двинулись по улице. Первый полицейский протиснулся между мной и Щеголем. Я отстал и пошел рядом с мужчиной в рубахе. Третий полицейский останавливал толпу, которая пыталась вылиться за нами из холла гостиницы.

- Где Виллем? - испуганно спросила Ирма, поравнявшись с нами.

Я оглянулся: "мерлина" у подъезда не было. Старинный фонарь болтался над входом, и Якоб бежал по улице.

- Теперь ты довольна, Ирма? - спросил я. - По-твоему вышло: попали в полицию.

- Но мы же свидетели, - бесстрашно сказала Ирма. - Я сама дам показания, как он наехал на бедную девочку.

Улочка кончилась, выведя нас к каналу, и мы свернули на набережную. Запыхавшийся Якоб догнал нашу группу. Он был неглупый мальчик и не кричал.