Евгений Бенилов - В Бирмингеме обещают дождь

- Почему же, Илюша? - притворно удивился Громов, - Ведь он же не убил эту женщину ... мог, а не убил! В тюрьму готов был пойти, как Родион Раскольников!

- Не юродствуй, Лешка!! - заорал Левин с такой яростью, что люди за соседними столиками оглянулись. - Ты ведь все прекрасно понимаешь - у порядочного человека и мысли такой возникнуть не должно - лежащую без сознания женщину душить!... - он побледнел и откинулся на спинку своего стула. Я вдруг вспомнил, что у него слабое сердце.

- Илюша! - Юля наклонилась к Левину, - Господи, да не волнуйся ты из-за этого подлеца ... ну, какое тебе до него дело?!... Хочешь, я воды принесу?

Левин отрицательно покачал головой. Губы его дрожали - ни то от боли в сердце, ни то от ненависти.

- А чего вы меня подонком, да подлецом обзываете?

Странная интонация Саломахи не вязалась со смыслом его слов. Синхронно, с четырех точек пространства мы перевели взгляды на него - он улыбался!

- А вы и поверили, да?... Ха-ха-ха!... - по его лицу гуляла кривая и несколько жутковатая улыбка ; тело начинало трястись в приступе хохота, Поверили, да?! Ха-ха-ха-ха-ха!. ..

- Так ты чего, набрехал все? - несвойственно тихо спросил его Лешка. На какое-то мгновение мне показалось, что он сейчас ударит Саломаху по лицу.

- А ты думал, я и впрямь насильник?... Ха-ха-ха-ха-ха!... - зашелся Саломаха. - Да ежели б я был, то неужто стал на всех углах об этом рассказывать?...

- Господи, какой негодяй! - хрипло выговорил Левин. - Это ж надо!... Какой абсолютный и окончательный негодяй! - Он отодвинул свой стул и медленно поднялся на ноги. - Жаль, что на такой неприятной ноте приходится прощаться ... но ничего не поделаешь. - он кивнул мне и Юле, - До свиданья, Жень, приятно было после всех этих лет с тобой увидеться; Юлечка - до скорого. - он посмотрел на Громова, - Леш, ты меня подбросишь до гостиницы?

Прозвучали прощания. Лешка с Юлей обнялись и поцеловались, я (единственный) пожал руку Саломахе. Из паба мы вышли все вместе, но сразу же разделились: Саломаха отправился пешком в свой бесплатный приют, Илья и Лешка пошли к лешкиной машине, мы с Юлей - к моей (для экономии денег и более тесного общения Юлька остановилась у нас дома). Перед тем, как завернуть за угол, что-то подсказало мне обернуться - и я увидал глядящего нам вслед Саломаху. Таким он и остался в моей памяти: несколько обрюзгшая, но в целом еще статная, фигура; куртка и пиджак расстегнуты ; в просвете виднеется желтая душегрейка.

Я расстался с Саломахой с явственным, хотя и ни на чем не основанным, ощущением, что никогда более не увижу его - а равно не услышу о рассказанной им странной истории. Вторая часть этого предчувствия, однако, не оправдалась.

Большую часть дороги до моей машины мы с Юлей промолчали; пятнадцать лет нашей дружбы делало молчание необременительным. "Серега твой не жалеет, что науку бросил?" - наконец, спросил я ; "Куда там!... - отвечала Юля, Он, поди, и синус-то теперь не проинтегрирует!" Ливший весь день холодный дождь превратился в мельчайшую взвесь, равномерно заполнявшую все мировое пространство - от мокрых коричневых кирпичей дорожки до невидимых в темноте туч, и оседал на наших лицах тонкой водяной пленкой. "Но зарабатывает-то хорошо?" - "Еле-еле концы с концами сводим." (Я почувствовал укол совести за свое благополучие.) Мы пересекли Площадь Королевы Виктории и углубились в переулки. "Да что ж это у вас все время дождь идет!... - пожаловалась Юля, - С ума ведь можно сойти!"; "На завтра опять обещали." - отозвался я. Через пять минут мы уже сидели в машине - ехать нам было с полчаса (моя семья жила в городе Ковентри, отстоящем от Бирмингема миль на двадцать). Ветровое стекло запотело - я включил обдув и поставил подогрев на максимум.

- А все-таки он подлец! - неожиданно вырвалось у Юли. - У меня такое ощущение, будто я со скорпионом беседовала ... бр-р! - она передернулась.

- С каким скорпионом? - переспросил я, осторожно выруливая из переулка на главную дорогу, - А-а, с Саломахой ... Так он же все набрехал ...

- Ты чего, Жень, - в юлькином голосе сквозило удивление, - и впрямь его уверениям поверил?...

- Уверения здесь не при чем. - отвечал я, глядя на дорогу, - Из самой истории видно, что все это - брехня.

- И каким же это образом?

Мы остановились у светофора. По тротуару мимо нас прошла компания болельщиков "Астон Виллы", все - в одинаковых красно-синих шарфах и шапочках.

- Мотивировка у него хромает - и мужская ее часть, и женская. объяснил я, - Скажем, все эти рассуждения о совести: при всем моем уважении к Денису Аркадьичу, трудно поверить, что ему в голову придет ...