Михаил Зощенко - Перед восходом солнца

Я спешу к заутрене. Стою перед зеркалом, затянутый в гимназический мундир. В левой руке у меня белые лайковые перчатки. Правой рукой я поправляю свой изумительный пробор.

Я не особенно доволен своим видом. Очень юн.

В шестнадцать лет можно было бы выглядеть постарше.

Небрежно набросив на плечи шинель, я выхо- жу на лестницу.

По лестнице поднимается Тата Т. Сегодня она удивительно хороша, в своей короткой меховой жакетке, с муфточкой в руках.

- Вы разве не идете в церковь?- спраши- ваю я.

- Нет, мы встречаем дома,- говорит она, улыбаясь. И, подойдя ко мне ближе, добавляет:- Христос воскресе!.. Мишенька...

- Еще нет двенадцати,- бормочу я. Обвив мою шею руками, Тата Т. целует меня. Это не три пасхальные поцелуя. Это один по- целуй, который продолжается минуту. Я начинаю понимать, что это не христианский поцелуй.

Сначала я испытываю радость, потом удивле- ние, потом смеюсь.

- Что вы смеетесь?- спрашивает она.

- Я не знал, что люди так целуются.

- Не люди,- говорит она,- а мужчины и женщины, дурачок!

Она ласкает рукой мое лицо и целует мои глаза. Потом, услышав, что на ее площадке хлопнула дверь, она поспешно поднимается по лестнице - красивая и таинственная, именно такая, какую я хотел бы всегда любить.

НЕ ВЕРНУСЬ ДОМОЙ

Мы идем в Новую деревню. Нас человек де сять. Мы очень взволнованы. Наш товарищ Вась ка Т. бросил гимназию, ушел из дому и теперь живет самостоятельно, где-то на Черной речке.

Он ушел из восьмого класса гимназии. Даже не дождался выпускных экзаменов. Значит, ему наплевать на все.

Втайне мы восхищены Васькиным поступком Деревянный дом. Гнилая шаткая лестница Мы поднимаемся под самую крышу, входим в Васькину комнату.

На железной койке сидит Васька. Ворот его рубахи расстегнут. На столе бутылка водки, хлеб и колбаса. Рядом с Васькой худенькая девушка лет девятнадцати.

- Вот он к ней и ушел,- кто-то шепчет мне, Я гляжу на эту тоненькую девушку. Глаза у нее красные, заплаканные. Не без страха она погля- дывает на нас.

Васька лихо разливает водку по стаканам" Я спускаюсь в сад. В саду старая дама. Это Васькина мама.

Грозя вверх кулаком, мамаша визгливо кричит, и ее выкрики молча слушают какие-то тетушки.

- Это все она виновата, эта девчонка!- кричит мамаша.- Не будь ее, Вася никогда не ушел бы из дому.

В окне появляется Васька.

- Да уйдите вы, мамаша,- говорит он.- Торчите тут целые дни. Кроме суеты, ничего не вносите... Идите, идите. Не вернусь домой, ска- зал вам.

Скорбно поджав губы, мамаша садится на ступеньки лестницы.

ПЫТКА

Я лежу на операционном столе. Подо мной иелая, холодная клеенка. Впереди огромное окно. За окном яркое синее небо.

Я проглотил кристалл сулемы. Этот кристалл у меня был для фотографии. Сейчас мне будут делать промывание желудка.

Врач в белом халате неподвижно стоит у стола.

Сестра подает ему длинную резиновую трубку. Затем, взяв стеклянный кувшин, наполняет его водой. Я с отвращением слежу за этой процедурой. Ну, что они меня будут мучить! Пусть бы я так умер. По крайней мере кончатся все мои огорчения и досады.

Я получил единицу по русскому сочинению. Кроме единицы, под сочинением была надпись красными чернилами: "Чепуха". Правда, сочинение на тургеневскую тему - "Лиза Калитина". Какое мне до нее дело?.. Но все-таки пережить это невозможно.

Врач пропихивает в мою глотку резиновый шланг. Все глубже и глубже входит эта отвратитительная коричневая кишка. Сестра поднимает кунщин с водой. Вода льется в меня. Я задыхаюсь. Извиваюсь в руках врача. Со стоном машу рукой, умоляя прекратить пытку.

- Спокойней, спокойней, молодой человек,- говорит врач.- Ну как вам не совестно... Такое малодушие... по пустякам.

Вода выливается из меня, как из фонтана.

В УНИВЕРСИТЕТЕ

У ворот - полицейский офицер. Кроме входного билета, он требует, чтоб я предъявил студенческий матрикул. Я достаю документы.

- Проходите,- говорит он.

Во дворе - солдаты и городовые с ружьями, Сегодня годовщина смерти Толстого. Я иду по университетскому коридору. Здесь шум, суета, оживление.

По коридору медленно выступает попечитель учебного округа - Прутченко. Он высокий, крупный, краснолицый. На белой груди под вицмундиром маленькие бриллиантовые запонки.

Вокруг попечителя живая изгородь из студентов,- это студенты академической корпорации, "белоподкладочники". Взявшись за руки, они оцепили попечителя и охраняют его от возможные эксцессов. Командует и больше всех суетится какой-то длинновязый, прыщеватый студент в мундире, со шпагой на боку. ]