Михаил Зощенко - Перед восходом солнца

И тогда я стал вспоминать наиболее яркие сцены, начиная с шестнадцати лет.

1912-1915

О, сказкой ставшая воскреснувшая быль! О, крылья бабочки, с которых стерлась пыль!

Я ЗАНЯТ

Двор. Я играю в футбол. Мне уже наскучило трать, но я играю, украдкой поглядывая на окно нгорого этажа. Мое сердце сжимается от тоски.

Там живет Тата Т. Она взрослая. Ей двадцать три года. У нее старый муж. Ему сорок лет. И мы - гимназисты - всегда подтруниваем над ним, когда он, немного сутулый, возвращается со службы.

И вот открывается окно. Тата Т. поправляет гною прическу, потягиваясь и зевая.

Увидев меня, она улыбается.

Ах, она очень хороша. Она похожа на молодую тигрицу из зоологического сада - такие же яркие, сияющие, ослепительные краски. Я почти не могу на нее смотреть.

Улыбаясь, Тата Т. говорит мне:

- Мишенька, зайдите ко мне на минутку. Мое сердце колотится от счастья, но, не под- нимая глаз, я отвечаю:

- Вы же видите - я занят. Играю в футбол.

- Тогда подставьте свою фуражку. Я вам что- то брошу.

Я подставляю свою гимназическую фуражку. И Тата Т. бросает в нее маленький сверток, пере- низанный ленточкой. Это шоколад.

Я прячу шоколад в карман и продолжаю играть.

Дома я съедаю шоколад. И ленточку, прило- жив на минуту к щеке, прячу в стол.

ПИСЬМО

Столовая. Коричневые обои. Хрустальная солонка в виде перевернутой пирамиды.

За столом сестры и мать.

Я задержался в гимназии, опоздал, и они на- чали обедать без меня.

Переглядываясь между собой, сестры тихонько смеются.

Я сажусь на свое место. У моего прибора письмо.

Длинный конверт сиреневого цвета. Необы- чайно душистый.

Дрожащими руками я разрываю конверт. И вынимаю еще более душистый листок. Запах от листка так силен, что сестры, не сдерживаясь, прыскают от смеха.

Нахмурившись, я читаю. Буквы прыгают перед моими глазами.

"О, как я счастлива, что с вами познакоми- лась..." - запоминаю я одну фразу и мысленно ее твержу.

Встречаюсь со смеющимися глазами матери.

- От кого?- спрашивает она.

- От Нади,- сухо, почти сердито отвечаю я. Сестры веселятся еще больше.

- Не понимаю,- говорит старшая сестра,- жить в одном доме, видеться каждый день и еще при этом писать письма. Смешно. Глупо.

Я грозно гляжу на сестру. Молча глотаю суп и ем хлеб, пропитанный запахом духов.

СВИДАНИЕ

Петербург. Каменноостровский проспект. Па- мп гник "Стерегущему". Два матроса у открытого кингстона. Бронзовая вода льется в трюм.

Не отрываясь я смотрю на бронзовых матросов ч на бронзовый поток воды. Мне нравится этот памятник.

Я люблю смотреть на эту трагическую сцену потопления корабля.

Рядом со мной на скамье гимназистка Надя В. Нам обоим по шестнадцать лет.

Надя говорит:

- Вообще я полюбила вас напрасно. Реши- тельно все девочки не советовали мне этого де- лать...

- Но почему же? - спрашиваю я, оторвав- шись от памятника.

- Потому что мне всегда нравились веселые, остроумные мужчины... Вы же способны молча сидеть полчаса и больше.

Я отвечаю:

- Я не считаю достоинством говорить слова, которые до меня произносили десятки тысяч лю- дей.

- В таком случае,- говорит Надя,- вы должны меня поцеловать. Оглядываясь, я говорю:

- Здесь могут увидеть нас.

- Тогда пойдемте в кино. Мы идем в кино "Молния" и там два часа целуемся.

С ПОДЛИННЫМ ВЕРНО

Я выхожу из гимназии и встречаю реалист

Сережу К. Это белобрысый, высокий, уныльп юноша.

Нервно покусывая губы, он мне говорит:

- Вчера я окончательно расстался с Валь- кой П. И можешь себе представить - она потре- бовала вернуть все ее письма.

- Надо вернуть,- говорю я.

- Конечно, письма я ей верну,- говорит Се- режа,- но я хочу попросить тебя об одном одол- жении. Мне надо, чтоб ты заверил эти копии...

- Для чего?- спрашиваю я.

- Ну, мало ли,- говорит Сережа,- потом она еще скажет, что вообще не любила меня... А если. будут заверенные копии...

Мы подходим к Сережиному дому. Сережа - сын брандмейстера пожарной части. И поэтому мне интересно к нему зайти.

Сережа кладет на стол три письма и три уже заранее переписанные копии.

Мне не хочется подписывать копии, но Сережа настаивает. Он говорит:

- Мы уже взрослые. Наши детские годы прошли... Я очень прошу тебя подписать.

Не читая, я пишу на каждом листке копий: "С подлинным верно". И подписываю свою фа- милию.

В знак благодарности Сережа ведет меня во двор и там показывает мне штурмовую лестницу и пожарные шланги, которые сушатся на солнце.

ПАСХАЛЬНАЯ НОЧЬ