Михаил Зощенко: Вспоминая Михаила Зощенко

Кстати, молодой Зощенко повторил эти слова из сказки в незаконченном рассказе "И только ветер шепнул...":

"И только ветер шепнул - куда идешь, прохожий, принц или паяц?

Блестящ и ярок солнечный день, но нелюдим и неровен мой путь. Неровен мой путь, и усыпан он камнями острыми. Это они остро впиваются в ноги.

И вдруг из лесу, что возле дороги, вышла женщина, прекрасная собой, но простоволосая, с глазами темными и как бы безумными. Прекрасна была женщина и плавны были ее все движения. Плавны были ее все движения и поступь, горделивая и спокойная. Озираясь, она вышла из лесу и увидела меня безумными своими глазами, остановилась и была как бы в нерешительности. Но потом подошла и голосом тихим и задумчивым сказала, и в речи ее было как бы продолжение чего-то давно начатого:

- Я встретила тебя, прости, что я тебя встретила. Много дорог я пересекла, многих и встретила, и многих спросила. Огромная печаль в глазах твоих, отчего это, встречный? Позволь же и тебя спросить то, что давно беспокоит меня и что никто не может объяснить мне: что такое жизнь? Где же сущность ее и где счастье? Прости, что я так спрашиваю тебя.

И поклонилась низко.

И печальные глаза мои стали еще более печальны:

- Не могу тебе ответить на это, женщина, ибо не дошел я еще до конца дороги своей, а когда дойду, то будет поздно уже. А впрочем, о счастье скажу тебе.

Много в жизни печального, еще больше грустного, еще больше придуманного. А одно из придуманного - счастье. Счастье твое не такое, как мое счастье, а счастье матери твоей, верь, не такое же, как и твое. И разве можно определить это придуманное? Впрочем, у каждой истины есть своя маленькая тайна, и тайна счастья: оно узнается только тогда, когда прошло..."

В сказке "Остров Прекрасного", также незаконченной, автор говорит о том, что люди "привыкли видеть конец во всем". А жизнь бесконечна. Люди этого не понимают. И в этом их несчастье.

Нужно сказать и еще об одном влиянии на Зощенко: зима 1918 года прошла "под знаком Ницше" (и позднее, в марте 1920 года, писал он мне: "...посылаю тебе две любимейшие мои книги - конечно, Блок и, конечно, Ницше").

Влияние Ницше ощущается и в письме ко мне из Архангельска зимой 1918 года ("Глаза мои устали, утомились, и не видел я истину, которую Вы мне дали"), и в "Философских раздумьях", или, как он еще их назвал, в "памфлете-поэме" "Боги позволяют". Тут и стиль, и мысли - все от Ницше.

Идея поэмы: боги позволяют лгать, чтобы человек мог казаться себе человеком. А фон опять тот же: любовь, любовь...

И все остальное, сохранившееся от этих лет, - все о любви, о поисках гармонии в отношениях мужчины и женщины.

Писалось все это в холодном, голодном, темном - революционном Петрограде...

А революция?.. Революция тогда многими из нас еще не воспринималась. Какая она - было еще трудно понять в "развороченном бурей быте"... Понимание пришло потом, позднее, с годами...

От первых революционных лет сохранилось его письмо к "Принцессе Грезе" - сотруднику "Журнала для женщин", куда молодой автор думал послать свои новеллы, свои "cartes postales", свои "гимны нежной лжи":

"У меня есть несколько милых нелепостей, несколько печальных "cartes postales" и несколько писем, не посланных женщинам, ибо часто они не были достойны. Я пришлю их Вам, если Вы позволите, Принцесса? Мой друг сказал, что это подойдет к журналу вашему..."

Сохранились еще две вещи. Единственные в своем роде. Они не только не имеют никакого отношения к "любовному циклу" - в них уже нечто такое, что вплотную приближает Зощенко к тому, с чем он вскоре появится перед читателем.

"Чудесная дерзость" - фельетон, в котором он выразил презрение к "бесславному" премьеру Керенскому и невольное восхищение "чудесной дерзостью большевиков".

Осенью 1918 года он послал фельетон в "Красную газету", подписавшись псевдонимом "M. M. Чирков". Его не напечатали. В "Почтовом ящике" был ответ: "Нам нужен ржаной хлеб, а не сыр бри".

Словно обидевшись на отказ, Зощенко пишет "cartes postales", где впервые и появляется его будущий герой. Он не слыхал, не знает напечатанного в газете слова. А если не знает он, значит, такого слова нет! Он мнет газету и провозглашает: "Сегодня возбужду вопрос с точки зрения!"

...Дальше - осень, зима 1918-1919 года, работа инструктором по кролиководству и куроводству в совхозе "Маньково" Смоленской губернии. Красная Армия, фронт, демобилизация.

Летом 1919 года Михаил Зощенко работает старшим милиционером на станции Лигово, и тут "юмористический уклон" его дарования окончательно берет верх над "красивыми изысками". Он пишет товарищу по службе, старшему милиционеру Форсбергу, свои забавные "Приказы по железнодорожной милиции и уголовному надзору ст. Лигово".