Так постепенно накопился большой капитал. После смерти отца молодой Ефим Григорьевич (бабушкин дед) расширил фабрику. Он построил кирпичное здание в два этажа, выписал из Англии механические станки и паровую машину. В Вязниках он стал одним из крупнейших полотняных фабрикантов. Его выбрали городским головой, и он оставался на этом посту до самой смерти. Все мои сведения о нем относятся уже к тому времени, когда ему перевалило за шестьдесят. Но и в этом возрасте он не выглядел стариком. Высокого роста, сухой и широкий в кости, с черными, расчесанными по-крестьянски на обе стороны только начавшими седеть волосами, с черной, тоже чуть побелевшей под губами бородой, с ястребиным взглядом, он с шести часов утра и до поздней ночи был в делах, все видел и замечал, не знал покоя и никому покоя не давал. В мои детские годы еще сохранялся его портрет, написанный, очевидно, одним из очень талантливых мстерских богомазов. Только седеющие виски выдавали его возраст. Но глаза из-под черных бровей смотрели остро и уверенно. На сухом лице не было морщин. Он был вдов и жил с красавицей-горничной, которая беззаветно его любила. Однако те сотни людей, которые на него работали и от него зависели, страшились его. Рабочие звали "старым ястребом". Дельцом он был хватким, знающим и изобретательным. На Нижегородской ярмарке продавал свое полотно в Персию и в 30-х годах вошел членом-учредителем в образованную тогда по мысли Грибоедова Русско-персидскую компанию. Грибоедов пытался убедить правительство, что она могла бы быть чем-то вроде английской Ост-Индийской компании. В 40-х годах, уже глубоким стариком, Ефим Григорьевич первым в России выписал из Англии систему для механического льнопрядения. Но прядильные машины оказались похитрее ткацких станков, и, как ни бился со своими слесарями Ефим Григорьевич, наладить их не смог. Бабы в деревнях пряли лучше и дешевле. Наследника себе Ефим Григорьевич воспитать не сумел. У него был единственный сын - Василий Ефимович. Сначала старик держал его при себе, приучал к фабричному делу. Но потом, стремясь захватить в Русско-персидской компании ведущее положение, добился ему там места секретаря и отослал в Петербург. Царское правительство не сумело оценить и поддержать компанию. Вместо дела шли бесконечные приемы и обеды, Василий Ефимович оказался главным их устроителем и навсегда усвоил вкус к этому веселому и праздному удовольствию. Когда отец понял, что с компанией ничего не выходит и торговать с Персией лучше через Нижегородскую ярмарку, он вернул сына в Вязники, женил, но за оставшийся десяток лет своей жизни уже исправить его не мог. Фабрику продолжали вести воспитанные Ефимом Григорьевичем мастера, она еще давала значительные доходы, но не развивалась и почти не обновлялась. Был уже конец 60-х годов. Кругом строились громадные прядильные и ткацкие фабрики. Управлять ими приглашали английских инженеров. А Елизаровская фабрика, бывшая в начале века одной из крупнейших в Вязниках, так и оставалась с уаттовской паровой машиной и мастером Гаврилычем во главе. По сравнению с новыми фабриками она выглядела карликом. Детей у Василия Ефимовича было много. Но живыми остались только два сына и четыре дочери. Меньшая, Любовь Васильевна, вышла замуж за небогатого, на двадцать лет старше ее муромского торговца Михаила Назаровича Зубчанинова и стала Зубчаниновой. Это была моя бабушка. Вскоре Любовь Васильевна родила сына. Это был мой отец - Василий Михайлович. Через полтора года родилась дочь, моя будущая тетка - Ольга Михайловна. Любовь Васильевна сама подготовила своего сына для поступления в реальное училище, с дипломом которого без экзаменов принимали в любой технический институт. В реальном училище отец подружился с тремя очень разными ребятами. Один из них - Костя Курицын - был из большой крестьянской семьи из-под Мурома. Другой мальчуган - Алеша Груздев - был из рабочей семьи. Позднее он женился на сестре моего отца - Оленьке. Третий из друзей был Саша Брюхов, по происхождению из господ. В отличие от Кости мальчик он был тихий, очень скромный и сдержанный. В 1892 году мой отец окончил училище и вместе с Костей Курицыным поехал в Москву в МВТУ. Моя мама - Надежда Адриановна - была младшей дочерью Гладкова Адриана Ивановича и его жены Юлии Васильевны. Они были коренными муромлянами. Адриан Иванович вместе со своими братьями вел большое дело - продавал русскую пшеницу в Англию. Капитал братьев не был разделен, но каждый из них имел свои обязанности.
Читать дальше
