— Зоя, скажи ты мне, в чём дело? — спросила она наконец.
Зоя оглянулась, подошла к ней и остановилась у стола.
— Зачем тебе знать это? Зачем?
— Зоенька, ведь ты мне сестра, ведь люблю я тебя. Мне тяжело, мне так тяжело смотреть на твои муки. Что с тобою?
Она схватила её за руки.
— Я знаю, ты его потеряла, — ну, ведь это ужасно, конечно. Но у тебя есть, кроме того, что-то.
— Есть.
— Ну, скажи; тебе легче будет, если ты сбросишь с себя этот груз: ведь он тяготит, он давит твою душу.
— Нет.
Она вырвала руки и опять заходила по комнате.
— Я одно тебе скажу: я больна, больна ужасно. Доктора не вылечат меня: если отец Алексей мне не поможет, мне не поможет никто.
— Что же болит у тебя?
— Всё. Сердце болит, дыханья нет. Нет покоя, нет сил жить. И никому я не скажу, что со мною, ни тебе, ни даже ему.
— Зачем же тогда нам было ехать сюда?
— Может быть, молитва его поможет. Если он духовидец, он и без моих слов всё поймёт и узнает, а если он простой обыкновенный человек, то и знать ему это незачем.
Зоя подошла к дивану, опустилась на колени и положила голову на грудь сестры.
— Ах, тяжело, тяжело мне! — прошептала она, чувствуя в себе конвульсии слёз. — Поскорее бы, поскорее увидать его! Вот, если бы он сейчас был тут, я бы выплакалась перед ним, и так бы хорошо и легко бы мне стало: именно теперь он бы понял меня.
— Хочешь, я пойду за ним?
— Нет, он всё равно не пойдёт теперь, да ведь и сказали тебе, что он только к вечеру вернётся в город. Ты пойди ко всенощной, оставь меня, а я отдохну здесь… Я не спала, уж теперь и не помню, сколько ночей. Меня так и шатает, когда я хожу. Мне надо, мне надо отдохнуть. Нина, зачем эти три года ты не была со мною? Я отвыкла теперь от тебя. Ты ведь такая хорошая, ты такая прелестная, милая. Если бы была ты всегда возле меня, поверь, в тяжёлые минуты к тебе я пришла бы… А мама?.. Ты знаешь маму! Разве она может понять это…
Сестра дотронулась до её головы, она горела. Даже пряди волос, что спускались на лоб, и те были такие тёплые, до странности сухие.
— Ты бы легла, разделась, — сказала Нина, — а я всё устрою, пойду и сделаю.
— Да, я может быть лягу, сказала Зоя.
Она поднялась, подошла, шатаясь, к кровати, и стала расстёгивать и развязывать платье.
— Да, мне лучше лечь, — повторяла она.
III
Зоя заснула глубоким, мёртвым сном, под шум и треск топившейся печки, смотря на красный, тёплый свет, лившийся из полуотворенной заслонки. Когда Нина возвратилась и попробовала разбудить её, она не могла этого сделать. Зоя лежала, плотно сжав губы и сомкнув ресницы, тихо дыша, разметав по подушке пряди волос. Она не встала к чаю, не встала к ужину. Она сквозь сон сказала, что ничего не хочет, ничего не будет ни есть, ни пить.
Нина, не раздеваясь, только расстегнув корсет, прилегла рядом с нею. За занавескою тускло горела свеча. Печка мало нагрела комнату, и они обе покрылись пледом.
— Когда же он будет? — вдруг спросила Зоя.
Сестра вздрогнула, так неожиданно она заговорила.
— В пятом часу он служит заутреню.
— А! Я пойду.
— Не ходи, я одна всё устрою.
— Нет, я пойду. У меня теперь есть силы, ты не бойся за меня.
А голова у неё всё также горела.
— Нина, — вдруг каким-то странным, глухим голосом заговорила она. — Можно тебя спросить… только ты не пугайся, пожалуйста не пугайся…
— Ну? — с каким-то томящим предчувствием спросила та.
— Что… кроме нас, никого нет в этой комнате?
— Никого, что это ты спрашиваешь?
— Только двое… а… а третьего нет?
Нина чувствовала, как дрожь пробежала по её спине, как внезапно сердце словно остановилось биться.
— Третьего, — прошептала она, — как третьего?
— Ты не путайся… Мне всё кажется, что там на стуле сидит кто-то…
В том углу, куда показывала она рукою, было совсем темно, смутно, неопределённо. Что-то такое словно колыхалось, что-то шевелилось там. Нина боялась голову повернуть; она чувствовала, что её охватывает со всех сторон что-то новое, неизъяснимое. Вокруг стояла тишь; она слышала, как кровь бьётся в ней.
— И без тебя мне это всё казалось; кто-то такой белый, недвижный сидит, и только голову слегка поворачивает ко мне.
Нина хотела говорить, и не могла — язык не шевелился. А Зоя прямо так и смотрела своими большими глазами в этот угол.
— Я часто это вижу, я не знаю что это такое. Даже не вижу, а чувствую. Иногда я чувствую, что кто-то как раз сзади меня стоит. Это ещё ужаснее, я не вижу, и это гораздо хуже: мне всё кажется, что он меня за шею возьмёт.
Читать дальше