Федор Зуев - Хитрый Милавкин

- Бал-да! - донеслось с лодки. - Багрить не научился! Бей под жабры! И еще раз переметнул на лодке скользкий шнур. - Еще один сидит. Готовь багорик.

- Вот это улов, - проговорил человек с ба-гориком, переваливая через борт второго осетра. Килограммов тридцать потянет!.. Третью снасть тоже проверим или на сегодня довольно?..

- Довольно! - Это усиленный мощным динамиком мегафон разнес над водой басовитый властный голос инспектора. Глухое эхо отдалось на острове, звонко отскочило обратно в воду, звук гремел и шарахался из стороны в сторону.

Браконьеры на мгновение замерли.

- Заводи мотор, - прохрипел злобный голос с лодки. - Заводи!

Послышалось глухое урчание стартера. Второпях мотор не заводился.

- Заводи же!! - орал стоявший с веслами человек.

- Поднажми, - торопил меня участковый. Я успел сделать несколько взмахов веслами.

До браконьеров оставалось двадцать-тридцать метров. Пронзительный луч прожектора ослепительно ударил с катера, воткнулся в борт лодки, отпечатал на ней чуткие тени двух метавшихся людей.

В этот миг взревел газовский мотор. Лодка рванулась птицей и полетела в темноту.

- Стой!! - заревел в мегафон Милавкин. Браконьерская лодка развивала скорость, но шквальный ветер трепал ее на крупных волнах.

Чувствуя, что от катера им не уйти, браконьеры круто свернули в разливы, где по отмелям катер не мог ее преследовать. В небо взвилась ракета. Но на воде уже никого не было.

- Упустили! - не скрывая огорчения, высказал я инспектору.

- Не отчаивайтесь, - спокойно заметил Борис Прокофьевич, браконьеры-то известны! Сами придут. Поворачивай, Ваня, к при-верху рыбного острова, - распорядился инспектор. - В заливе против огорода Куприянова остановишься.

- Думаешь, что они сами приедут?

- Безусловно. Домой с осетрами сейчас не поедут - не те люди. Они отсидятся до вечера на огороде, а с темнотой вернутся домой. Я уже изучил этих типов...

К рассвету ветер поутих. Сразу стало теплее. На востоке заалела розоватая полоска. В заводях ходила крутая зыбь. Вода успокаивалась, светлела, отражая голубизну неба.

В заливе, где Куприянов постоянно ставит свою лодку, когда приезжает на огород, остановился и наш катер. Здесь было тихо. С Волги нас прикрывал крутой мыс с тальниками. Приставший катер можно было заметить только при входе в залив.

Как только катер ткнулся носом в песчаный берег, Борис Прокофьевич сразу же разделся и прямо с палубы прыгнул в воду.

- Вот это да! - завистливо воскрикнул капитан, когда взлохмаченная голова инспектора вынырнула на середине затона.

- А вы так не умеете - подзадорил я капитана.

- Двадцать лет на воде. Волгарь, можно сказать, а купаться не пристрастился, - признался капитан, всматриваясь, как инспектор с удивительной ловкостью редкими саженями плыл к песчаному берегу, шумно отфыркивался.

- Вот и пожаловали, - шепнул мне капитан, указывая на входившую в залив на веслах лодку.

- Это те самые?

- За рулем Куприянов, отъявленный бра-коньер-осетрятник, а на веслах его дружок. Иванов, в прошлом механик с "Комсомольца". Хорошо зарабатывал. А поди же ты, бросил, перескочил на легкую наживу, - шепотом проинформировал меня капитан.

- Греби к берегу! - крикнул сидевший на корме мужчина и несколько раз ударил кормови-ком о воду. С кормовика звучно упали крупные капли воды. Иванов сидел на веслах, смахивал пот с виска. Они, должно быть, долго шли на

веслах. Он злобно поглядел на Куприянова и огрызнулся:

- Не ори. Измучил совсем!

- Ну, замолол! - зло оборвал его Куприянов. - Не видишь - сами в лапы пришли!..

- Струсил?

- А ты нет?

Лодка, шурша днищем, ткнулась в песчаный берег. Куприянов неторопливо свернул цигарку. Закурив, он сунул в нос лодки мокрый, с подтеками крови мешок, прикрыв его охапкой свеженарванной травы.

Оба браконьера всем своим видом показывали, что они уморились от тяжелой гребли и решили подольше отдохнуть.

А Борис Прокофьевич плескался в заливе.

Куприянов начал терять терпение. Ему, очевидно, представилось, как выйдет сейчас ненавистный инспектор и этак ехидно скажет: "Ага, дружок, сам пришел, теперь я тебя упеку".

Наконец инспектор вылез из воды, оделся и подошел к лодке. Куприянов зачем-то сердито застучал веслами.

- Куда, Михаил Захарович, так рано ездил? Куприянов посмотрел на инспектора и ответил неласковр:

- На кудыкины горы. Знаешь такие?

- За травой? - живо переспросил Борис Прокофьевич, будто не поняв злобной насмешки.