Михаил Веллер: Белый ослик

- Раскаиваетесь ли вы в своем поступке? - спросил телевизионщик, вздел микрофон на штангу и поднял к Кириллу.

- Отнюдь,- ответил Кирилл и остался доволен твердой иронией ответа. Он похвалил себя за то, что заранее купил приличные зеленые плавки, в меру широкие и плотные. Хорош бы он был сейчас в трусах, облепивших интимные места.- Стоило весь огород городить из-за того, чтобы потом передумать.

- А что вам особенно не нравится в... том, что сейчас здесь происходит?

- Экскурсия школьников! - сказал Кирилл сердито и показал подбородком за барьер - там подтянулся класс так примерно четвертый, во главе с учительницей. Девочки благонравно внимали ее объяснениям, разглядывая его фигуру. В задних рядах мальчишки играли в "жучка".- Совершенно это лишнее, я считаю. Не средневековье все-таки.

- Теперь вы уже можете открыто говорить что угодно.

- А вы?

Телевизионщик пропустил шпильку мимо ушей.

- Является ли скульптор Церетели вашим личным врагом? Вы с ним встречались? Не хотели ли вы сами в прошлом стать скульптором, но это по каким-то причинам вам не удалось?

- Да бросьте вы! - Кирилл даже сделал пренебрежительный жест кистью привязанной руки.- То, что сделал я, очень многие хотели. Погода плохая, день рабочий, а то б здесь народу было знаете сколько? Просто когда хотят многие, а решается один - один за всех и огребает. Персонификация коллективной ответственности, можно сказать.

- И последний вопрос: считаете ли вы, что вас действительно распяли за взрыв памятника, а храм - лишь предлог? Или истинные причины вашей казни иные?

Балабол балаболом, а тоже соображает, приятно удивился Кирилл. Все-таки ему повезло: такой вопрос - на кресте перед телекамерой!

- Истукан - ерунда,- сказал он.- Мелкий символ большого размера. Дело в том, что я говорил в последние дни. Ну слово - это ведь дело, правильно? А особенно в том, что я сказал недавно в передаче "Человек в маске". Вы узнайте, когда она выйдет в эфир. Должна скоро выйти.

- И что же вы там сказали? - заинтересованно спросил телевизионщик, и Кирилл набрал воздуха, готовясь в последний раз объяснить всем, как создан мир.

- Пленка кончилась,- вдруг сказал оператор.

- Так смени кассету, только быстрее.

- Да вообще кончилась.

- Как кончилась?

- Да сколько мы сегодня сюжетов сняли? Сам же вечно кричишь: "Давай

с запасом!"

Кирилл закрыл глаза.

Дождь превратился в ливень. Поклонная гора опустела.

Он попытался расслабить замерзшие, немеющие от напряжения плечи, слизнул с губ воду и приготовился умирать.

15

Ночью вызвездило. Веревки впились и резали распухшую плоть. Заледеневшее тело обвисло и все реже пробивалось судорожной дрожью. Он выдыхал с хрипом и подстаныванием.

Шелест и тихое тяжелое фырчание двигателя вошли в слух и дали осознать себя. Он поднял веки. Возобновление уже нарушенного контакта с реальностью стоило дополнительных усилий и было нежеланно.

Элегантно-громоздкий джип въехал прямо на площадку и ослепил, врубив все фары.

- Браток,- услышал он весело-удивленный голос,- да это никак ты? Чего это ты сюда взобрался? А ну-ка слазь!

Крепкие руки подхватили его, обрезанные веревки упали. Кирилла завернули в шерстяное пальто, втащили в машину и сунули в рот горлышко бутылки.

- Чистая пьета,- сказал в темноте второй голос.

- Да он не пьет.

- В чердаке у тебя свищет.

- Не понял?

Кирилл с усилием глотнул, холодный комок протолкнулся внутрь, под ложечкой возникла колючая горошина, сделалась горячей и большой, как теннисный мяч, он глотнул еще, раскаленные иголки забегали по телу, в ступнях и кистях завибрировали болезненные частые пульсы.

- Менты за тебя штуку баксов сняли, волки,- сказал первый и включил зажигание. Он рулил вниз и весело болтал: - А мне братан звонит, его тут сейчас типа в армию прихватили, так представляешь, салага - прямо с тумбочки через батальонный коммутатор прозвонился мне на трубку: они "Время" смотрели, а там про тебя показывали, он говорит: "Может, пацаны сделают чего, а то вообще ничо мужик", я говорю: "Тебе-то чего?", а он говорит: "Меня припахали как-то, а он выпить дал и сигарет, и вообще денег пару рублей, чего пропадать-то человеку, он по делу мандулу грохнул, среди бела дня, в центре города, причем не пострадал никто", ну я въехал тогда, про кого, пацанам говорю, поржали, наш человек, говорят, ты где подрывному делу-то учился, базар к тебе есть, погоди, приедем, ты давай пей еще, грейся, мы подумали, а чего, бабки жалко, что ли, ну и вот, я еще братану говорю: "Надоело мне уже твоему комбату куски кидать, прихватят тебя сейчас, что ты по салабонству с тумбочки звонишь, за жопу - и в туалет на разборку", а он еще про тебя: "Чудной фраер, с осликом, а человек в этом говенном городе", е-мое, думаю, стоп, видал я тут на кольцевой тоже одного чудака без башни с осликом, ну подъезжаем - ух ты, а это ты, дела, понял, кстати, ты куда ослика-то дел?