Михаил Веллер: Белый ослик

Тогда загудели машины и раздались голоса.

13

- Итак, дубина, ты хотел взорвать храм.- Хозяин кабинета захлопнул пухлое Кирилловское "Дело" и сдернул очки. Глубокая вечерняя тишина ощущалась во всем здании, камнем объяв огромный в пять окон кабинет. Конная статуя мокла на площади.

- Ну еще бы...- пробормотал Кирилл, переминаясь на ковре, и попытался приличнее пристроить скованные спереди наручниками руки: от гениталий поднял их к груди, но поза образовалась молитвенная, пришлось опустить обратно.Покушение на устои веры и государства... Да для чего мне это надо? Я никому не враг, господин... товарищ... или - ваше превосходительство?

- Но повреждения нанесены! - Сидевший пристукнул ладонью.

Кирилл подумал, что лицо лысого толстячка похоже на колобок, не слишком старательно скрывающий в себе взведенный стальной капкан.

- Я понимаю.- Он вложил в голос сердечное сочувствие: - Храм - как бы детище, вот вам и обидно. Так я наоборот. В смысле,- добавил он поспешно,зачем же такой храм оскорблять таким безобразием?

- А храм, значит, нравится? - переспросил хозяин (не то насмешливо, не то примирительно, не то капкан изготовился щелкнуть).

- Честно говоря, нет.

- Что так?

- Довольно безвкусная коробка. Непропорциональная. Громоздкая. Но стоять, считаю, должен. Все же святилище. Символ.

- Ты, значит, считаешь себя вправе самолично распоряжаться, какое искусство нужно москвичам? А какое - взрывать?!

- Я не самолично...

- А как? Группа? Бандформирование? Или референдум провел, а я и не знал?

- А вам известно, что в народе говорят?

- Мне известно, что в народе говорят,- уверил хозяин кабинета, и тень от лампы накрыла половину лица, как козырек.- Я и сам не аристократ.

- Известно...

- Что ты там бубнишь?

- Что Церетели - большой друг власти и использовал личные связи, чтоб воткнуть своего истукана. Что умеет делать большие бабки и на этом тоже заработал неслабо. Что западло ставить в столице России памятник, от которого америкашки в Атланте отказались. Да что мы, помойка для их отходов с биг-маками и кока-колой, что ли?

- Ага. Патриот, значит, нашелся.

- Если не я - то кто, если не сейчас - то когда, если не здесь - то где?

-Только без демагогии. А что ты в Останкине нес про конец света? Все у тебя увязано! - Он швырнул по столу кассету - стало быть, с передачей, так пока и не вышедшей.

- Журналисты вас не любят,- брякнул вдруг Кирилл.

- И не должны. Деньги они любят, славу и себя. А должны рыть правду... нужную! И говорить.

- Боятся они вас. И власти вашей. Что против вашей воли много не пикнешь.

- Пикают, пикают... И что бы им еще хотелось пикать?

- Что имеете вы со всего в городе. Даже и с книг, и с проституток, и с мафии.

- Что ж не пишут? Пусть подадут в суд, он разберется. Сорок судов я уже выиграл.

- Говорят, что в Москве крутится три четверти всех российских денег, вот ее и можно украшать, а по стране жрать нечего,- упрямо сказал Кирилл, водя взглядом по строю телефонов сбоку обширного стола.

- Поэтому то, что мы строим, надо взрывать?

- Да не должно быть так, чтобы народ за свои же деньги получал всякую дрянь против своего желания! Все обирают, все сладко поют, хоть заики... и все плюют в рожу.

- Хороший бы из тебя шут вышел,- помолчав, улыбнулся хозяин кабинета.Плевать правду в рожу. Как раньше при дворах, знаешь? И справочку из психушки - индульгенцию: сей дурак за свои слова не отвечает.

- Может, я и шут, но за все отвечаю,- мрачно сказал Кирилл.

- Похвально! - Черкнул в настольном календаре.- Значит, так. Ты хороший парень, правдолюбец, правдоискатель и так далее. Но ты согласен, что я не могу допустить, чтоб здесь среди бела дня гремели взрывы, сносились памятники, стекла из храмов вылетали? Согласен?

- Согласен. Каждому свое.

- О! Насчет своего. Что тебе светит - ты знаешь. Когда приговорят дергаться будет поздно. Я тебе предлагаю следующее. Тебе организуют пресс-конференцию - прямо послезавтра. Ты заявишь о своем полном раскаянии. Расскажешь, как мы с тобой поговорили, ты все понял, осознал... что встреча со мной заставила тебя многое переоценить, взглянуть глубже, и теперь ты так ни за что бы не поступил. Ну там пара благодарных слов - ай, для проформы,перечислишь, что я сделал для города. Список тебе дадут, прочтешь, выучишь... За это я обещаю тебе помилование.

- Помилование? Мне? За что?

- Ну... Дело отправят на доследование, там проведут повторную психиатрическую экспертизу, признают невменяемым... ерунда. Пару месяцев посидишь почти на санаторном режиме, вредных процедур к тебе применять не будут, позаботимся. Присмотр, кормежка, а там выйдешь тихо, все позабудется. И ступай себе с Богом.