Шломо Вульф - Эпикруг

***

"Нет, к сожалению, не шутка... Илья Романович уже несколько месяцев в... Израиле. Возможно. Нет, у меня нет полной уверенности, что это говорила именно лаборантка Малько. Я знаю, знаю. Он на нее подавал официальную жалобу в КГБ. Да, грозилась убить его дочку, пугала ее в лесопарке. Ответили, конечно. Насколько я знаю от самого Лернера, они полагают, что, во-первых, грозить и убить - вещи разные. И потом это дело милиции, а не госбезопасности. Что же касается антисемиских заявлений, то у нас гласность. Если евреям позволены просионистские действия... А как иначе назвать массовый выезд в Израиль, как не признание своей предательской сущности? Так вот, если им позволены не только просионистские высказывания, но и отъезд к нашим традиционным противникам, то наказывать русских за антисионистские заявления, согласитесь, нелогично..."

"Странно как-то это слышать именно от вас, Алексей Витальевич. Уж кто-кто, а вы в антисемитизме пока не извалялись..."

"Я и не собираюсь становиться антисемитом. Но гласность предполагает..."

"Право каждой швали выкуривать из страны ее надежду и гордость? Вам ли не знать, кто такой доктор Лернер? Кто лучше вас знает, что ему замены нет..." "Я задерживал его сколько мог... В конце концов, у меня в институте достаточно здоровая атмосфера. Малько никто не поддерживал. И что же? Илья Романович, заявил, что статистика антисемитизма в стране его не интересует, что достаточно одного-единственного безнаказанного антисемита, чтобы его дочь была убита или искалечена!"

"И кто будет теперь заниматься его креветками? Вы шутите? Нет-нет, я не собираюсь вмешиваться в кадровую политику института. Спасибо хоть, что не лаборантке Малько поручили... А как он там? Ведь если он в Израиле преуспеет, то вся наша с вами совместная работа никого в мире больше интересовать не будет." "Сам Лернер хранит молчание, но другие эмигранты такое оттуда пишут, что ваше беспокойство... мягко говоря..."

"Я бы на вашем месте не спешил злорадствовать..." 2.

Институт оказался удивительно похожим на оставленный - на мысу, тихий, переполненный родными запахами. И профессор с кастриловским именем Мойша оказался похож на Жаборецкого - такой же породистый, вальяжный и склонный вещать. Из его получасового вдохновенного монолога Илья едва понял несколько слов, после чего вручил ему свои чудом уцелевшие после Репы бумаги и скромно спросил, знаком ли тот с его, Лернера, трудами по креветкам, как назло забыв, к своему позору, ключевое слово shrimp.

Профессор Мойша что-то буркнул в ответ, пытаясь понять, что говорит этот удивительный квази-иностранец, который явно пришел пешком с другого конца Хайфы и не понимает ни на одном человеческом языке, в отличие от всех нормальных людей со всего света в этих стенах. Те приезжали на арендованных в Израиле машинах и не говорили разве что только на иврите.

Он бегло просмотрел мощную творческую биографию соискателя непонятно чего, закинул волосатые руки за затылок и набрал номер телефона.

Вошло пожилое невысокое существо, коротко остриженное и нелепо одетое во вроде бы рабочий комбенизон. Оно обнажило мертвые ровные зубы и прохрипело по-русски: "Доктор Мойша хотел бы знать, чего вы от него хотите. Если работы у нас в инститете, то ставок нет и не предвидится. И никому в Израиле он вас порекомендовать не может."

Профессор уже стоял у большого окна, глядя на близкий прибой. При последних словах он неожиданно радостно кивнул. Ошеломленный Илья дрожащими руками собрал свои бумаги и неловко откланялся. Существо ответило ему, а вождь науки уже, яростно жестикулируя в сторону моря, что-то орал по-английски в телефон.

В коридоре бесполое, однако, догнало Лернера, представилось Риной, обнаружив свое женское начало. Подозрительно оглядев Илью, странная дама вдруг спросила: "А вы не тот ли самый Лернер, что открыл секрет молодости?"

"Если вы имеете в виду нитьевидные молекулы секреций моих креветок, то это я."

"Вы проверили действие вашего препарата на людях?" "Нет." "А на животных?" "В неофициальном порядке". "Я попробую заинтересовать вами фирму косметики." "Если нам это удастся, я могу рассчитывать не работу в этой фирме?" "Этого я вам не сказала. Максимум, на что вы можете рассчитывать, это на один процент от предстоящих прибылей. Оставьте ваш телефон. Я вам позвоню." "А почему именно один процент? - Илью передернуло от омерзения. Почему не тридцать, не три, не даром, наконец? Что это за тариф без обсуждения с автором?"