Сергей Владимиров - Дорога на Старобалык. Были и небыли о людях и маленьких чудесах

С полминуты я слушал, как в ухо мне порыкивает слегка раздосадованный, но сытый и не сердитый лев. Лев – чемпион, лев – гений, лев – надежда и опора, а равно и наше все: депутат, бизнесмен, хозяин, рукою щедрой одаривающий и наказующий.

Принялся я возражать, убеждать, заклинать. Тщетно. Со львом можно спорить, но ему нельзя отказывать. И нарисовался мне бородатый чудик в итоге этаким кармическим возмездием. Правда, неизвестно за что.

Брякнув о стол ни в чем не повинный мобильник, я помедлил смирения ради, а затем приоткрыл дверь и выглянул в зал. Чудик стоял там, где я его оставил, и выжидательно смотрел в мою сторону, стукачок ябедный. Поманил его пальцем, он – чуть ли не трусцой ко мне. Тут как раз и чайник закипел.

– Присаживайтесь, – приглашаю, – уважаемый Матвей, не знаю, как по батюшке.

– Можно просто – Матвей.

– Замечательно, просто Матвей. Чай, кофе, чего покрепче?

– Воды бы мне. – и пот со лба утирает. Переволновался, сердешный.

Усадил его. Воды налил. Себе в кофе коньяка плеснул, для душевного равновесия.

– Не знаю, – говорю, – чем именно дороги вы Пал Палычу, но отказать, понятно, не могу. Составим график тренировок. Посмотрим, что умеете. Вам результат, собственно, какой требуется?

Допил он залпом воду из стакана. Очки в который раз протер.

– Дуэль у меня, – объявил. – И я должен победить.

– Замечательно! – восхищаюсь, зубами поскрипывая. – Только дуэль – это не к нам. У нас бой, битва, сражение. Соперника уничтожить, раздавить, размазать по рингу. Только так. А вы тоже мне – дуэль…

– Называйте как хотите, – говорит. – Но послезавтра я боксирую в «Третьем раунде» с Хохряковым.

Тут я понял, кто передо мной, и даже поморгал интенсивно от неожиданности.

Только сегодня в раздевалке ребята трепались, что хапуга, бандос и хамло, а по совместительству начальник муниципального предприятия по сбору и вывозу мусора Хохряков публично вызвал на бой чести какого-то городского сумасшедшего.

Сумасшедший этот был известен тем, что бегал повсюду с видеокамерой, канючил о коррупции и бюджетных хищениях, вел блог в интернете, где регулярно размещал сенсационные разоблачения про мэра, чиновников и вообще всех подряд. Пятая колонна, короче.

На свою беду, наехал он на Хохрякова. Дескать – миллионами ворует, предприятие муниципальное развалил да еще и деньги криминальные отмывает. Ну, это и так весь город знает, только никто не орет во всеуслышание. Во-первых, что это изменит? А во-вторых – все жить хотят.

Хряк (так Хохрякова между собой в известных кругах кличут), вместо того чтобы закопать где-нибудь идиота по-тихому, не придумал ничего лучше, как вызвать его на боксерский поединок в защиту чести и достоинства, поскольку собрался в федеральные депутаты и репутацию взялся блюсти. А чудик возьми и согласись.

И вот стоит он передо мной, и что с ним делать, я решительно не представляю. Спасибо, Пал Палыч, благодетель.

Вздохнул я печально.

– Послушайте, дорогой мой Иван Драго, вам драться вообще приходилось?

Улыбается и головой качает. Нет, дескать.

– Хохряков, – говорю, – от груди жмет сто двадцать пять, килограммов на пятнадцать тяжелее вас и два раза в неделю тренируется в «Третьем раунде», где Степанычу, между прочим, за полгода два мешка изнахратил. Хорошо хоть, новые купил. Он вас в ринг вобьет не напрягаясь, за минуту, и даже не устанет. А вам будет очень плохо и больно, если вообще живы останетесь. Зачем это все?

Тут он ноздрями задышал и подбородком задергал.

– У Лондона в Риверу тоже никто не верил, – отвечает, – а он победил!

– Не было боя с таким боксером в Лондоне никогда. Не придумывайте. Дался вам вообще этот Хохряков! Не придете на дуэль свою, да и все. Все поймут.

Тут чудик мой на глазах преобразился в какую-то эпическую Буратину. Со стула вскочил, стакан пустой опрокинул, обеими руками в бороденку зачем-то вцепился.

– Не прийти?! – подвизгивает. – Хохряков ваш вор, вор! Все загреб под себя! А если депутатом станет?! Он же Кремль украдет и луну с неба!

Встал я, руку ему на плечо опустил, весомо так. На место усадил. Он вроде чуть притих.

– Ну хорошо, – говорю, – на минуту предположим, что пришел на бой Хохряков в дупель пьяный. После первого гонга упал и захрапел. Других вариантов победить я не вижу. Да и что победа вообще изменит?

– Как что? – возмущается. – Справедливость восторжествует, и все этому будут свидетелями. Особенность менталитета русского человека – вера в чудо. И когда оно случается, то происходящее переходит в совершенно сакральную, мистическую плоскость…