Василий Слепцов: Трудное время

Он был безусловным приверженцем высокой эстетики во всем и мог бы без колебаний, как само собой разумеющееся, принять утверждение чеховского героя о том, что «в человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли», — доживи он до 90-х годов; но и в социальные отношения и в повседневный быт людей он хотел ввести основания высокой эстетики. Когда, увлеченный идеями романа Чернышевского «Что делать?», он решил устроить общежитие-коммуну, то прежде всего позаботился именно об эстетической стороне дела: выбрал большой и красивый особняк на Знаменской улице [12] Ныне ул. Восстания, № 7 в Ленинграде. , со вкусом меблировал комнаты, накупил в гостиную цветов. Экономически, по его замыслу, общежитие должно было стать выгодным для коммунаров предприятием: а там, где требовались дополнительные расходы, Слепцов не скупился тратить собственные деньги (это была пора его литературного процветания), и только одного он не рассчитал, не все, как он, готовы были к проведению коммунистического эксперимента. В коммуне, наряду с людьми, принявшими бы, случись такая необходимость, и аскетический образ жизни, обосновались люди с барскими замашками; в политических взглядах коммунаров также не было единогласия. Коммуна, впрочем, не просуществовала бы долго и в самом идеальном варианте, так как за ее участниками была установлена полицейская слежка, и власти, конечно, не допустили бы «безбожия и разврата», сознательно организованного «коммунистами». В марте 1864 года петербургский обер-полицеймейстер доносил князю А. А. Суворову, генерал-губернатору северной столицы: «…В Петербурге образовался в недавнее время кружок молодежи очень безнравственного и вместе с тем очень вредного направления, в котором хотя и не видно теперь ничего политического, но нельзя быть уверену, что со временем оно не приняло другого характера.

В настоящее время мужчины и женщины, составляющие этот кружок, обращают на себя общее внимание тем, что вздорные и нелепые идеи свои стараются применить в практике к ежедневным занятиям своим и к образу жизни.

Безнравственная сторона их учения состоит в том, что они, не признавая церковного брака, заменяют его, как объясняют сами, браком гражданским, то есть допускают чувственные удовольствия без всякого ограничения и делают всех женщин и девиц их кружка общей принадлежностью всех членов их общества. Вредная сторона их учения состоит в том, что они отвергают основные правила общественного устройства, не признают всей важности родственных отношений, взаимных обязанностей между родителями к детьми и проповедуют общность состояний, общественный труд и социальные идеи, которыми в последнее время так сильно наполнены были наши журналы, преимущественно «Русское слово» и «Современник», и бессвязные романы Чернышевского» [13] «Литературное наследство», т. 71, с. 449–450. .

Ясно, что при таком «понимании» существа дела со стороны власть предержащих для коммунаров хороших перспектив не могло быть ни в каком случае.

Слепцовская коммуна просуществовала с 1 сентября 1863 по 1 июля 1864 года, распавшись сама собой. Но через два года Слепцову припомнили организацию коммунистического общежития — когда террорист Д. В. Каракозов произвел неудачный выстрел в Александра II. Начались повальные аресты, и в числе первых арестованных был Слепцов. Семь недель продержали его в полицейской части, допрашивая, и выпустили «больного, с опухшими ногами, оглохшего, исхудалого», — как писала Жозефина Слепцова в своих воспоминаниях о сыне [14] См.: «Литературное наследство», т. 71, с. 472. .

С этого времени, год за годом, здоровье Слепцова ухудшалось, и сколько он ни пытался вылечиться — ничто не помогало. Он обращался к лучшим врачам того времени — Боткину, Склифосовскому, Пирогову, ездил на лучшие курорты Кавказа, но что-то уже было в нем непоправимо сломлено; язва прямой кишки (болезнь, от которой он больше всего страдал) перешла в рак…

Последние годы его жизни — так бывает! — стали и самыми счастливыми для него. Летом 1875 года Слепцов жил на даче в Петровско-Разумовском, под Москвой, и там познакомился с Лидией Филипповной Ламовской, начинающей писательницей (литературный псевдоним — Л. Нелидова); настоящая, большая любовь вошла в его жизнь.

В начале 1876 года Нелидова стала гражданской женой Слепцова. Она делала все возможное, чтобы спасти мужа, но там, где оказалась бессильной медицина, — что могла сделать она? Достаточно и того, что она была его счастьем в самые тяжелые для него годы…