Фёдор Достоевский: Полное собрание сочинений. Том первый. Бедные люди. Повести и рассказы (1846-1847)

Стр. 269. …немца, по прозвищу Шпис… — Фамилия этого персонажа образована, вероятно, в подражание фамилиям гоголевских немцев-ремесленников в повести «Невский проспект» (Шиллер, Гофман). X. Шпис (Ch. Н. Spiess; 1755–1799) — немецкий писатель, романы которого на рыцарские и фантастические сюжеты были популярны также и в России (см.: Н. К. Козмин. О переводной и оригинальной литературе конца XVIII века в связи с поэзией Жуковского. СПб., 1904, стр. 9–10). Кроме того, Шпис — начало немецкого слова «Spiessbürger» — обыватель.

Стр. 279. …целые кладбища высылали ему своих мертвецов… — Это место в описании грез Ордынова, возможно, навеяно сходными словами из монолога Барона в трагедии Пушкина «Скупой рыцарь» (сцена 2):

О связи этого образа у Пушкина и Достоевского со сходными мотивами в «Макбете» Шекспира (где, так же как в описании бреда Ордынова, прорицания ведьм и человеческая жизнь уподобляются сказке — действие 3, сцена 4; действие 5, сцена 4 — и упоминаются могилы, шлющие назад мертвецов, — действие 3, сцена 4) см. статью: Ю. Д. Левин. Метафора в «Скупом рыцаре». «Русская речь», 1969, № 3, стр. 17–20. Монолог пушкинского Барона Достоевский любил и знал наизусть (см.: Бем, стр. 82–123).

Стр. 283. Я теперь уже в здешней части. — Как видно из рассказа «Господин Прохарчин», где действует тот же персонаж (см. стр. 259 наст. тома), Ярослав Ильич — полицейский чиновник.

Стр. 287. Сам Пушкин упоминает о чем-то подобном в своих сочинениях. — Возможно, что Ярослав Ильич имеет в виду не только «таинственные» мотивы в произведениях поэта (например, в «Пиковой даме»), но и такие полулегендарные факты биографии Пушкина, как посещение гадалки или ношение кольца-«талисмана».

Стр. 296. …смотрю: бурмицкие зерна… — Бурмицкое зерно — крупная, окатистая жемчужина.

Стр. 305. …серебряный поставец… — Поставец — шкафчик или поднос с графином и чарками.

Стр. 312. …то есть это malheur… — Malheur (франц.) — несчастье, беда; здесь: недуг, нервное расстройство.

Стр. 318. …сравнение самого себя с тем хвастливым учеником колдуна… — Имеется в виду баллада Гёте «Ученик чародея» (1797; русский перевод Н. Холодковского — 1879). Достоевскому мог быть известен и источник ее — диалог Лукиана «Любитель лжи, или Невер» (см.: Разговоры Лукиана Самосатянина. Пер. И. Сидоровского. Ч. 3. СПб., 1784, стр. 562–563).

Стр. 319. …он отрастил бакенбарды. — Намек на то, что Ярослав Ильич по каким-то причинам (вероятно, за взятки) должен был оставить службу (ношение бакенбард было при Николае I запрещено гражданским чиновникам особым указом — см. выше, стр. 460–461).

(Стр. 321)

Автограф неизвестен.

Впервые напечатано в изданном Н. А. Некрасовым юмористическом иллюстрированном альманахе «Первое апреля» (СПб., 1846), где рассказ сопровождается иллюстрациями А. А. Агина, П. А. Федотова и др. Дата выхода альманаха устанавливается не только по его названию, но и по объявлениям о его выходе ( СП, 1846, 1 апреля, № 73, стр. 292; ВСП, 1846, 1 апреля, № 73, стр. 73).

В собрание сочинений впервые включено в издании: 1928, т. XIII, стр. 479–496.

Печатается по тексту первой публикации.

Рассказ написан совместно Д. В. Григоровичем (гл. II, IV, V и VII), Достоевским (гл. III и VI) и Н. А. Некрасовым (последнему принадлежат, вероятно, не только стихи, но и часть прозаического текста). Авторство рассказа раскрыто и участие Достоевского в его написании установлено К. И. Чуковским в статье «Неизвестное произведение Ф. М. Достоевского» (см.: Жизнь искусства, 1922, 10 января, № 2 (825), стр. 5–6).

Участие Достоевского в написании рассказа доказывает запись на листке, найденном Чуковским в бумагах Некрасова:

«За „Честол <���юбивые> сны“:

Григор<���овичу> 50

Дост<���оевскому> 25».

Кроме этой записи, на листке находится и набросок (рукой Некрасова) двух стихов, вошедших в рассказ (наст. том, стр. 322):

Таким образом, записи Некрасова позволяют установить всех трех авторов рассказа.

Основываясь на стилистических наблюдениях (совпадение ряда фразеологических оборотов с «Двойником» и «Господином Прохарчиным»), Чуковский первоначально приписал Достоевскому одну — шестую — главу рассказа (см. указанную выше его статью «Неизвестное произведение Ф. М. Достоевского», а также: Н. А. Некрасов, Полное собрание стихотворений, т. I. Изд. «Academia», М.—Л., 1934, стр. 626–627). Позднее Б. Я. Бухштаб, исходя из аналогичных наблюдений, достаточно обоснованно распространил вывод Чуковского на главу третью (см. указанное издание стихотворений Н. А. Некрасова, т. V, стр. 638–639). Вместе с тем, как справедливо подчеркивает Т. Ю. Хмельницкая, при решении вопроса о доле участия в написании рассказа каждого из авторов следует принимать во внимание «момент импровизации». Поэтому участие Достоевского, возможно, не ограничивалось написанием третьей и шестой глав: «Некоторые ситуации других глав, напр. появление вора, на глазах у хозяина и кухарки крадущего вещи, с небольшими вариантами использовано Достоевским в его собственной повести „Честный вор“». В итоге Т. Ю. Хмельницкая считает, что «можно говорить только о преобладании одного из соавторов в разных главах повести <���…>. Яснее же всего в коллективной вещи проступает не преобладание какого-нибудь из соавторов, а откровенная установка их всех на Гоголя» (см.: Фельетоны, стр. 366–367).