Всеволод Сысоев - Удивительные звери [Повесть, рассказы, очерки]

Об этом хорошо знали пантовщики. Заблаговременно ставили они невдалеке примитивные срубы с одним окошечком — бойницей или строили на деревьях сидьбы, на которых и поджидали изюбров.

Очень осторожно подходил к солонцу бык. Его пугал деревянный сруб, притаившийся под дряхлой лиственницей и прикрытый гнилыми корнями и валежником. Он уже готов был повернуть обратно, как вдруг увидел ланку, стоявшую с теленком недалеко от сруба и поедавшую жидкую землю. Значит, поблизости нет человека и можно спокойно полакомиться. Изюбр припал к ручью. Напившись, он подошел к ланке и принялся вместе с ней грызть вязкую глину: она была солонее воды. Пережевывая скрипевшую на зубах землю, изюбр не спускал глаз со сруба. Его внимание привлекло маленькое стекло, блестевшее при лунном свете и закрывавшее бойницу. Вдруг стекло, слегка звякнув, исчезло, а из бойницы осторожно высунулся ружейный ствол.

Бык вздрогнул и замер на месте. Запахло человеком. Изюбр не доверял своему зрению: сколько раз он принимал обгоревшие пни в лесу за охотников! Подводили его и обычно чуткие уши, ибо звуки лопающихся деревьев зачастую походили на выстрелы, а шорох, производимый белкой, был иногда похож на шорох шагов человека. Только обоняние никогда не подводило быка. И когда его ноздри уловили запах охотника, он толкнул свое послушное тело вперед и, перемахнув через валежину, скрылся в сумерках леса. Ланка последовала за ним. Отбежав подальше от солонца, бык остановился. Прислушался. По-прежнему было тихо. Но когда он вспомнил противный запах смертоносного оружия, нос его сморщился и изюбр издал громкий отрывистый кашель, по звуку напоминающий лай собаки.

— Ушел, — с разочарованием проронил промысловик, вылезая из сруба и разряжая ружье. — Ишь, разбявкался. Теперь уж на солонец не придет. — Смирившись с неотрадной мыслью, охотник зашагал к речке, где в палатке его дожидался напарник.

Уйдя с солонца, изюбр направился на горелую сопку. Там в изобилии росли любимые им травы, было много грибов.

Быстро катились дни щедрого лета. Закончился рост пантов у изюбра. Теперь его рога имели четырнадцать концов — на два отростка больше, чем в прошлом году. И хотя рога окостенели, их еще покрывала полузасохшая кожа. Мучительный зуд одолевал зверя, и он с удовольствием чесал рога о кустарник, бодал ими молодые деревца. Облюбовав елочку или кедринку, изюбр подолгу терся рогами о податливый ствол, лишая его коры, а следовательно, и жизни. Вскоре они оголились полностью и угрожающе поблескивали белыми острыми концами, словно пиками.

Изюбра тянуло в общество ланок, и он охотно бродил с ними, горделиво забрасывая свое великолепное украшение на спину, будто готовясь к быстрому бегу. Но стоило только показаться поблизости сопернику, как из миролюбивого оленя наш знакомец превращался в злобное чудовище. Глаза его наливались кровью и выкатывались из орбит. Шерсть на загривке дыбилась, шея раздувалась. Он опускал голову к земле, издавал фыркающие звуки ноздрями и смело бросался на пришельца. Если тот не уходил, завязывалась жестокая драка. Далеко по лесу разносились тогда стук рогов, треск ломаемых сучьев и кустарника, сопение и рев быков. Наш герой находился в расцвете сил и всегда выходил победителем из таких схваток. Как бы желая оповестить весь мир о своем мужестве, он высоко вскидывал голову, оглашая склоны сопок страшноватым протяжным ревом. Особенно охотно и подолгу ревел он на утренней и вечерней зорях. Когда прохладный сентябрьский воздух был чист и плотен, эхо долго повторяло эти тоскующие звуки первобытного леса.

Около изюбра постоянно держались пять ланок. Соперники, испытав остроту его рогов и силу мускулов, близко не подходили и ревели на почтительном расстоянии. Но однажды, когда утро выдалось особенно звонким и первый иней посеребрил зеленые полегшие травы, изюбр услышал неуверенный далекий рев молодого быка. Не подозревая в в нем грозного бойца, новичок смело приближался. Ревел он неумело и часто, как и полагалось молодому быку. Это раздражало изюбра. Сперва он отвечал неохотно и глухо, как бы не желая связываться с юнцом, но когда тот подошел чересчур близко и, спрятавшись за увалом, стал настойчиво манить к себе ланок, изюбр вскочил и решил отвадить дерзкого пришельца. С протяжным ревом ринулся он ему навстречу. Перемахнув через увал, изюбр осмотрелся, но молодого быка нигде не было видно. Может, он убежал в страхе или притаился за кустами, высматривая ланок? Перебежав поляну, изюбр остановился и снова огласил ревом притихший лес. Не успела заглохнуть последняя нота боевого клича, как сильный удар в левый рог чуть не свалил быка на землю. Словно гром, прогрохотал выстрел браконьера. Тряся рогами, изюбр мгновенно развернулся и, не дожидаясь второго выстрела, скрылся в лесной чащобе. А браконьер, принятый изюбром за неопытного быка, сложил берестяную трубу, на которой он подражал изюбриному реву, и пошел искать другую жертву.