Всеволод Сысоев - Удивительные звери [Повесть, рассказы, очерки]

На северном склоне невысокой сопки, окруженной болотистыми, с высокими кочками полянами, жил олень. Он принадлежал к благородным оленям — изюбрам. Голову изюбра украшали молодые неокостеневшие рога — панты. Тугие, налитые горячей кровью панты росли быстро. Прикосновение к ним вызывало боль, и бык осторожно носил свою гордую голову, стараясь не задевать рогами древесных веток. Может быть, поэтому он избегал общества самок и беспокойных телят, поминутно поднимавших тревогу по всяким пустякам и не замечавших порой серьезной опасности.

Во время дневной жары изюбр обычно лежал в тени деревьев, наслаждаясь прохладой. Здесь быка менее донимали слепни — крупные кровососущие мухи, охотно садившиеся на его чувствительные рога. С наступлением темноты, когда настырные насекомые исчезали, он выходил из укрытия и направлялся к речному заливу. Темная зеркальная поверхность воды источала свежесть. Чуткие ноздри быка улавливали тонкие запахи сочных трав.

Остановившись на опушке, изюбр долго прислушивался к едва внятному рокоту переката и всматривался в каждый ивовый куст, стремясь убедиться, что ему ниоткуда не угрожает опасность. Затем осторожно подходил к воде. На противоположной стороне залива плавало несколько корчаг, они попали сюда в большую воду и служили местом для отдыха уток. Но одну из них, едва видневшуюся в зарослях рогоза, олень раньше не видел. Долго вглядывался сторожкий бык в незнакомый предмет, стараясь уловить там малейшее движение, пока не успокоился и не принялся щипать нежные побеги трехлистки. Будь у изюбра зрение поострее, он увидел бы, что в травянистых зарослях скрывается берестяная оморочка и на ней затаился старый пантовщик удэгеец Бианка.

Войдя в залив, изюбр глубоко погружал голову в прозрачную воду, захватывал у самого дна большой пучок стрелолиста, а затем тщательно пережевывал сочную траву. С его черных губ скатывались зеленые капли. Насытившись, изюбр захотел полакомиться крахмалистыми корневищами кубышки, но ее заросли находились на противоположном берегу. Туда и направился бык. Он уже перешел мелководный залив и собирался погрузить свою голову в воду, как вдруг у самых его губ подпрыгнул тоненький фонтанчик. В то же мгновение сверкнула молния и резкий раскатистый грохот, прокатившись над спящим заливом, улетел к сопкам и эхом вернулся обратно. Это был выстрел. Вздрогнув всем телом, изюбр развернулся на месте и, поднимая каскады брызг, большими прыжками понесся через залив к опушке леса. Выскочив из воды, он еще сильнее толкнул свое тело вперед и, перемахнув через ивовый куст, скрылся между деревьями.

Бианка видел бегство быка и хорошо понимал, что так легко прыгать могло животное, которого не коснулась пуля. Ушли из рук ценные панты. Сокрушаясь, Бианка выплыл из залива и заскользил вниз по течению быстрой реки, а изюбр, поднявшись на сопку, остановился. Поводя мокрыми боками, он долго прислушивался к тишине ночи. Звенели комары, и откуда-то издалека доносился монотонный крик сплюшки.

Быстро забывают звери свои страхи, помнят они лишь об опасности, поэтому всегда держатся настороженно. Вскоре к герою нашего рассказа вернулось хорошее настроение. В анюйских лесах даже самое взыскательное травоядное животное могло в изобилии иметь излюбленную пищу. Короткая красновато-рыжая шерсть изюбра лоснилась на солнце, а его упитанное стройное тело было как налитое. И все же организм быка испытывал иногда недостаток минеральных солей. И тогда изюбр направлялся к далеким солонцам, дорогу к которым проведал еще будучи теленком.

Сперва изюбр шел длинным пологим увалом по кабаньей тропе, затем брел густыми непроходимыми пихтачами. Здесь росли папоротники, и бык срывал и поедал их на ходу. Он даже съел несколько пахучих веток пихты. Пихтач рос так густо, что если бы не вековые, ежегодно подновляемые кабаньи тропы, то оленю бы здесь не пробраться. Наконец кабанья тропа привела быка к главной «магистрали». Чем дальше брел изюбр, тем проторённей становилась тропа. На нее все чаще и чаще выходили одиночные следы и узенькие побочные тропинки. Вскоре показался и сам солонец — крохотный ручеек с редко стоящими по берегам деревьями. Но как основательно была перемешана здесь вязкая почва копытами оленей, косуль и лосей! Местами виднелись старые отпечатки медвежьих и волчьих лап и следы охотников-пантовщиков. Многие интересовались солонцами.

Одних привлекала богатая солями вода и земля, других — те, кто бывал здесь. Чаще всех приходили на солонец изюбры. Не одну тонну влажной солоноватой земли съели они, обнажив корни многих деревьев, ныне гниющих в траве.