Всеволод Сысоев - Удивительные звери [Повесть, рассказы, очерки]

Однажды, когда Пегашка гонялась у самого дна за юркими ленками, около нее мелькнула длинная тень. Испуганная норка помчалась к перекату: ей казалось, что на нее снова нападает таймень, но это была не рыба. Когда Пегашка выскочила на мелководье и обернулась, то увидела, что на камне посреди полыньи сидит незнакомый подслеповатый зверь с перепончатыми лапами. Это была выдра. Речная разбойница не стала преследовать норку. Впоследствии она почти не появлялась в охотничьих угодьях Пегашки.

А зима только вступала в свои права. Уровень воды в Тормасу продолжал падать. Лед повис над обнажившимися берегами. Образовались обширные пустоледы, по которым особенно любила бегать норка. Появлялась она теперь на поверхности лишь тогда, когда собиралась поохотиться в прибрежном лесу или порезвиться на голом льду. Однажды, когда Пегашка беспечно плавала у края полыньи, сверху на нее бесшумно набросилась большая птица. Вытянув вперед когтистые лапы, она чуть было не заграбастала зазевавшегося зверька, но промахнулась. В страхе норка глубоко нырнула и долго потом отсиживалась подо льдом. А рыбный филин продолжал караулить ее у полыньи.

Ночная охота в лесу все больше увлекала Пегашку. Здесь, кроме полевок, водились рябчики, но зато и врагов было больше, чем на реке. Вскоре ей пришлось познакомиться с соболем. Стояла лунная ночь. Бесшумно сновала норка среди корней старых кедров, обнюхивая каждую щель, когда с дерева на землю спрыгнул коричневый зверек. По длине он не превосходил Пегашку, но зато был толще ее. На круглой голове с крупными ушами сверкали большие глаза, на толстых лапах виднелись цепкие белые коготки. Пегашке зверек показался добродушным и даже робким, но как только он увидел незнакомку, шерстка на нем поднялась дыбом, и не успела норка укрыться между корней, как соболь в несколько больших проворных прыжков очутился рядом и больно укусил ее за спину. С писком набросилась Пегашка на забияку, но соболь заскочил на ствол кедра и увернулся от ее острых зубов. Бороться с противником, так молниеносно взлетающим на деревья, норка не могла, и она помчалась к спасительной реке. Соболь преследовал ее по пятам. При этом он сердито урчал и пытался снова укусить ее за спину. Добежав до полыньи, беглянка нырнула в воду, избавившись таким способом от преследователя.

После этого происшествия Пегашка отсиживалась несколько дней на реке, но голод заставил ее снова углубиться в тайгу. Несколько полевок заметно подкрепили норку. Возвращаясь домой, она неожиданно углядела на своей тропе двух длиннохвостых непальских куниц. Предчувствуя беду, Пегашка повернула обратно, но куницы уже заметили ее и пустились вдогонку. На свое счастье, Пегашка выбежала на каменную россыпь. Проскользнув в щель между камней, норка протиснулась в узкий извилистый лабиринт и здесь затаилась. Одна из куниц последовала за ней, но тут же едва выбралась назад. Напрасно скребли куницы песчаник, не поддавался он их зубам. Пришлось Пегашке в течение нескольких часов отсиживаться среди каменных расселин. А когда забрезжило утро и куницы ушли, она осторожно вылезла из убежища и поспешила к реке.

Наступил первый месяц весны. Пегашка устроила в дупле упавшего на землю ясеня теплую сухую нору и поселилась там. Во время дальних переходов она встречалась со своими собратьями-переселенцами, но относилась к ним отчужденно. Вскоре у нее появилось шесть слепых детенышей, заботой о которых норка заполнила все свое время. Быстро росли малыши. К концу лета они достигли размеров матери и постепенно покинули родное дупло, разойдясь в разные стороны. И снова Пегашка осталась одна. Окружающий лес и река стали для нее родными. Она помнила каждый камешек на берегу, каждую мышиную норку и никогда не забывала о своих врагах, отправляясь в лес, без которого не могла жить так же, как и без реки.

Маленький полосатый бурундучишка жил в земляной норе, имевшей две камеры. В одной находилась его спальня — здесь он устроил теплое мягкое гнездо из сухой травы и листьев. Другая служила ему кладовой, в ней он складывал запасы кормов.

Бурундук любил хорошую погоду. В теплые солнечные дни он с утра до вечера носился без устали по лесу, разыскивая свой любимый корм или играя с другими бурундуками. Когда же наступало ненастье, бурундук становился малоподвижным. Нахохлившись, он взбирался на низкое дерево и, сидя на сучке, издавал грустные кукующие звуки, нагоняя тоску на людей. Иногда такое меланхолическое настроение находило на него на целые сутки, а то и на двое, до смены погоды. Это подметили люди и стали называть его лесным барометром. «Если уж бурундук плачет, быть дождю или снегу», — говорили они.