Всеволод Сысоев - Удивительные звери [Повесть, рассказы, очерки]

Оторвавшись от собак, медведица долго уходила в противоположную сторону от того места, где остались детеныши. Но о них она не забыла. Когда все утихло в лесу и наступили сумерки, она, сделав широкий круг и убедившись, что охотники с собаками ушли в зимовье, вернулась к своему семейству. Еще издали услышала она нетерпеливое поскуливание медвежат, потерявших надежду на возвращение матери. Медведица двигалась бесшумно, но звереныши уловили слабый шелест ее шагов. Спустившись на землю, малыши скоро успокоились, и вся медвежья семья ушла к дальним каменистым сопкам. Там не было такого обилия желудей, но зато никто не мог потревожить покой зверя.

В лесу стояла та короткая, но благодатная пора, когда всего здесь вдоволь: и тепла, и пищи. Дни установились яркие, солнечные, но летнего зноя уже не было. Ночная прохлада освежала лес и его обитателей. Однообразный зеленый наряд сопок вначале оживился охристыми пятнами отдельных деревьев бархата и березы, затем эти пятна расширились, разлились по увалам, поросшим осинником и ясенем, вспыхнули огненно-багряными купами клена и рябины. Прошла неделя, и склоны всех сопок, насколько хватало глаза, покрылись такой цветистой гаммой, таким пестрым радужным ковром, что многие птицы запели свои песни, словно вернулась весна. Исчезли слепни и клещи, меньше докучали комары, и только назойливая мошка по-прежнему набивалась Белогрудому в уши, щекотала ноздри. В лесу стало сухо и светло. Вкусные орехи и желуди лежали на каждом шагу. Насытившись желудями, Белогрудый залезал на усохшие ели, обвитые виноградом, и лакомился темно-синими сладко-кислыми ягодами.

Прошло два месяца, а медведица и медвежата так зажирели, что едва передвигались. С таким запасом можно было зимовать спокойно. В конце октября медведица начала разыскивать новую берлогу. В старую она не хотела возвращаться, как бы понимая, что с выросшими медвежатами там будет тесно. Она искала липу с обширным отверстием между корней и вскоре нашла ее. Обнаружив дупло, она зубами расширила вход, забралась внутрь, спустилась к корням и, устроив мягкое логово, вылезла наружу. Подернутое облаками небо предвещало снегопад. На медведей нашло сонливое состояние. Отойдя с полкилометра от берлоги, они соорудили из зеленого лапника гнездо под старым кедром и улеглись на пахучих ветках. Неизвестно, сколько бы пролежали медведи в гнезде, если бы на второй день не полетели «белые мухи». Черная шкура медведицы засеребрилась. Стряхнув с себя пушистый снег, она уверенно направилась к берлоге. Подойдя к липе, медведица быстро исчезла в черной дыре дупла, малыши последовали за ней. К вечеру усилившийся снег сровнял вмятины когтистых следов. Казалось, ничто теперь не угрожало спокойствию медвежьей семьи…

Так бы и пролежали медведи долгую зиму в своей неприметной берлоге, если бы в лес не пожаловали охотники из города. В том же самом ключе, где находилась берлога, они поставили низенький сруб из сухих тонких елок, натянув поверх него палатку. В середине на большом камне установили жестяную печь, а вокруг печи нары. На поиски зверя они уходили в дальние ключи, полагая, как и все охотники, что чем дальше в лес, тем больше медведей.

Однажды один неопытный, плохо ориентировавшийся в лесу горожанин решил внимательно осмотреть угодья неподалеку от табора. Вскоре он подошел к знакомой нам липе и начал внимательно рассматривать ее замшелую кору. Зная по рассказам, что медведи ложатся на зиму в дуплах старых лип, он заинтересовался царапинами, видневшимися на стволе.

Развязав рюкзак, охотник достал топор и постучал обухом по стволу. Глухой звук пустотелого дерева разнесся по лесу, и тишина стала еще настороженней. Выбрав удобное место, охотник начал прорубать отверстие в липе. Уже с первых ударов железа по стволу медведица встала на лапы и затопталась на месте. Ее волнение передалось медвежатам, и они робко прижались к матери, дрожа всем телом. Под ударами топора содрогались толстые стены берлоги, в ушах Белогрудого гудело, древесная пыль наполняла его чуткие ноздри. Он стал потихоньку кашлять.

Вытирая вспотевший лоб, охотник рубил липу. Светлый живой слой древесины сменился грязновато-желтым прелым. Еще несколько взмахов топора — и появилось небольшое отверстие. Прислонившись к нему носом, медведица с шумом втянула в себя свежий морозный воздух, насыщенный резким запахом человеческого пота. Охотник вздрогнул. Бросив топор, он схватил ружье, но медведица исчезла в темной щели. «Надо скорее расширить отверстие, и тогда будет видно, куда стрелять», — подумал охотник и с лихорадочной поспешностью принялся за дело, не обращая внимания на рычание зверя. Дыра в дереве расширялась. Теперь хорошо было видно, как ворочается в ней медведь. О том, что в берлоге находится медведица с двумя медвежатами, охотник не подозревал.