Всеволод Сысоев - Удивительные звери [Повесть, рассказы, очерки]

Недавно мне позвонил главный геолог съемочной экспедиции Ефим Борисович Бельтенев:

— Хочешь слетать на Мухен, посмотреть, как бьют нарзанные фонтаны?

Предложение Бельтенева привело меня в восторг. Забыв прихватить с собой даже флягу, я через несколько минут был в геологоуправлении. Здесь собрались все те, кому предстояло ознакомиться с фонтанирующими свежими скважинами, заложенными экспедицией в порядке поиска минеральных источников.

Машина подвозит нас к самому вертолету. Мы легко размещаемся в обширном чреве МИ-4. Ревет мотор — и огромная железная «стрекоза» проносится над городом, затем пересекает «дачный пояс», окружающий отроги Хехцира. Крохотные домишки, расставленные рядками, как улейки на пасеке, не ассоциируются с понятием дачи. И тем не менее многие хабаровчане гордятся ими. Затем плывут курчавые зеленые увалы Хехцирского заповедника, сменяемые обширной болотистой равниной, и не проходит пятидесяти минут, как мы уже стоим на бревенчатой площадке, приткнувшейся к речке Пунчи, в семи километрах от Мухена. Невдалеке виднеются два крохотных домишка геологов. Вооружившись бутылками и канистрами, вместе с летчиками идем к скважинам, расположенным ниже по течению реки. Впереди старший гидрогеолог экспедиции Бучинский. Заболоченная тропа пролегает по смешанному кедрово-широколиственному лесу. По пути Бучинский рассказывает:

— Пока еще наши работы в стадии поиска, но уже то, с чем мы столкнулись, говорит о больших запасах чудесной минеральной воды. Первую скважину мы заложили вот здесь. Нарзан пошел с глубины шестьдесят пять метров. Вторая скважина, как видите, мощнее.

Мы подошли к железной трубе, выходящей из-под земли и согнутой на конце. Светлая вода непрерывной струей била из нее на землю. И на всем протяжении, пока она текла к реке, почву покрывал слой яркой желтой ржавчины.

— Пойдемте сразу к третьей.

Пройдя сотню метров по лесной тропинке, мы подошли почти к самому берегу реки.

— Вот и скважина номер три. Вода из нее поступает с двух горизонтов. По этой широкой трубе — с глубины шестьдесят метров, а из верхней тонкой — с глубины сто сорок метров. Пробуйте! — и протянул мне эмалированную кружку. Я сперва набрал воды из широкой трубы. Она прозрачна, с голубоватым оттенком, холодная, приятно покалывающая во рту, слабо минерализованная.

Подставляю кружку к верхней трубе. Вкус другой. Вода острее, солоноватее, с легким запахом сероводорода. Выход воды из глубинного пласта пульсирующий. Через равные промежутки времени труба то изрыгает воду, то из нее выходит газ вместе с мельчайшими брызгами, напоминающими пар. При этом слышится тяжелое сопение, будто рядом работает локомотив. Даже видавшие виды геологи замерли в созерцании необычного зрелища. Перед нами была вскрыта одна из артерий самой Земли. Человек проник в нее, преодолев толстый слой защитных базальтов, и вот брызнула прозрачная кровь Земли, живительная и целебная. Ее жадно будут пить люди, и могучая сила вольется в их жилы, и продлит им жизнь, и принесет радость…

Выход газа чередуется с выбросом воды и порождает таинственные тяжелые вздохи. Земля стонет, как огромный зверь, раненный в грудь.

Молчание нарушает Бучинский:

— Начали мы поиск в конце семидесятого года. За четыре месяца пробурили 300 метров. Такое бурение труднее, чем на поиске твердых ископаемых: людей заливает водой, они теряют сознание, когда обильно выделяется углекислый газ, от газа глохнут моторы. Зато какие радостные и обнадеживающие результаты! Уже сейчас наши скважины дают в сутки около сотни кубометров высокоминерализованного нарзана и триста кубометров более слабого, но не уступающего шмаковскому. Хоть сейчас открывай курорт на тысячу мест. Химический анализ дает право отнести наш нарзан к типу «Боржоми».

Я не сомневаюсь, что в скором времени здесь будет курорт. Многолика и богата природа Мухена! Осваивали ее охотники и лесорубы, рыбаки и пчеловоды, но вот пришли геологи и открыли бесценный дар земли — живую воду, и она сделает эту землю еще более благословенной!

После кратковременного дождя духота исчезла. Я вышел на пасеку. Теперь можно было безбоязненно прогуляться между ульев. В воздухе сверкнула голубоватая искорка, за ней вторая, третья. Всматриваюсь в почерневший лес, он весь пронизывается множеством блуждающих огоньков, которые то вспыхивают, то угасают. Эта своеобразная «пляска» светляков — небольших жучков, приобретающих способность светиться во время непродолжительного полета, наполняет лес таинственностью. Залюбовавшись живыми огоньками, я и не заметил, как подошел Подгурский. В темноте трудно было рассмотреть его лицо. Но походка, сухощавая фигура и спокойный рассудительный тон изобличали в нем хозяина заповедного леса. Назойливые комары не давали нам беседовать под открытым небом.