Елена Гуро - Шарманка

С ледяных сосулек искорки,
и снежинок пыль…
а шарманочка играет
веселенькую кадриль.
  Ах, ее ободочки
  обтерлись немножко!
Соберемся все под елочкой:
краток ночи срок;
Коломбина, Арлекин и обезьянка
прыгают через шнурок.
Высоко блестят звезды,
золотой бумаги
и дерутся два паяца,
скрестив шпаги.
  Арлекин поет песенку:
– Далеко, далеко за морем
круглым и голубым
рдеют апельсины
под месяцем золотым.
  Грецкие орехи
  Серебряные висят;
  совушки-фонарики
  на ветвях сидят.
И танцует кадриль котенок
в дырявом чулке,
а пушистая обезьянка
качается в гамаке.
  И глядят синие звезды
  на счастливые мандарины,
  и смеются блесткам золотым
  под бряцанье мандолины.

Над крышами месяц пустой бродил,
Одиноки казались трубы…
Грациозно месяцу дуралей
Протягивал губы.
Видели как-то месяц в колпаке,
И, ах, как мы смеялись!
«Бубенцы, бубенцы на дураке!»
. . . . . . . . . .
Время шло, – а минуты остались.
Бубенцы, бубенцы на дураке…
Так они заливались!
Месяц светил на чердаке.
И кошки заволновались.
. . . . . . . . . .
Кто-то бродил без конца, без конца,
Танцевал и глядел в окна,
А оттуда мигала ему пустота…
Ха, ха, ха, – хохотали стекла…
Можно на крыше заночевать,
Но место есть и на площади!
. . . . . . . . . .
Улыбается вывеске фонарь,
И извозчичьей лошади.

Говорил испуганный человек:
«Я остался один, – я жалок!»
. . . . . . . . . .

Но над крышами таял снег,
Кружилися стаи галок.
. . . . . . . . . .

Раз я сидел один в пустой комнате,
шептал мрачно маятник.
Был я стянут мрачными мыслями,
словно удавленник.
Была уродлива комната
чьей-то близкой разлукой,
в разладе вещи, и на софе
книги с пылью и скукой.
Беспощадный свет лампы лысел по стенам,
сторожила сомкнутая дверь.
Сторожил беспощадный завтрашний день:
«Не уйдешь теперь!..»

И я вдруг подумал: если перевернуть,
вверх ножками стулья и диваны,
кувырнуть часы?..
Пришло б начало новой поры,
Открылись бы страны.

Тут же в комнате прятался конец
клубка вещей,
затертый недобрым вчерашним днем
порядком дней.
Тут же рядом в комнате он был!
Я вдруг поверил! – что так.
И бояться не надо ничего,
но искать надо тайный знак.

И я принял на веру; не боясь
глядел теперь
на замкнутый комнаты квадрат…
На мертвую дверь.

. . . . . . . . . .
Ветер талое, серое небо рвал,
ветер по городу летал;
уничтожал тупики, стены.
Оставался талый с навозом снег
перемены.
. . . . . . . . . .
Трясся на дрожках человек,
не боялся измены.