Лидия Чуковская: Автобиография

Осенью 1943 года я приехала в Москву, куда ранее уже вернулись мои родители. После прорыва блокады, летом 1944-го, я сделала попытку воротиться в Ленинград. Там квартира моя оказалась противозаконно занята, однако, едва я попробовала добиться справедливости, "органы" дали понять, что жить в Лениграде мне всё равно разрешено не будет.

С тех пор началась моя постоянная московско-переделкинская жизнь; род занятий - литература. Занималась я (на "договорных началах") разными видами редакторской и литературно-педагогической деятельности: несколько месяцев, когда главным редактором журнала "Новый Мир" был К. Симонов, я заведовала отделом поэзии; одну зиму, в конце пятидесятых, преподавала на Высших Литературных Курсах при Союзе Писателей. (В Союз, после многочисленных отказов, я была принята в 1947 году.)

После XX Съезда, в 1957 году, мне удалось получить официальную справку о "посмертной реабилитации" М. П. Бронштейна "за отсутствием состава преступления". Дата "смерти" 18 февраля 1938 года. (В действительности Бронштейн не "умер", а расстрелян по решению Выездной Сессии Военной Коллегии Верховного Суда СССР под председательством В. В. Ульриха.)

С начала шестидесятых и в семидесятые годы вместе с другими представителями интеллигенции, писателями и учеными (Ф. Вигдорова, Л. Копелев, А. Якобсон, Л. Богораз, А. Солженицын, А. Д. Сахаров, В. Войнович, В. Корнилов, Г. Владимов и др.) я постоянно выступала против беззаконий, творимых властью. (Этот период моей работы и жизни отражен в сборнике "Открытое слово" и других книгах.) В 1972 году в журнале "Семья и Школа" было оборвано печатание моих воспоминаний об отце, скончавшемся в 1969-м. 9 января 1974 года меня исключили из Союза Писателей: мне ставили в вину публикацию книг и статей за границей, радиопередачи по "Би-Би-Си", "Голосу Америки" и "Немецкой волне", а главное - статью "Гнев народа" - ту, в которой я открыто возмущалась организованной травлей Пастернака, Солженицына и Сахарова.

В 1964 году Анна Андреевна Ахматова поручила мне составить (разумеется, под своим непосредственным руководством) сборник ее стихов и поэм. В 1965-м, с большими цензурными изъятиями, сборник "Бег времени" вышел в свет и оказался последним прижизненным.

В 1966-м, после кончины Анны Ахматовой, я начала приводить в порядок свои давние записи. Напечатать их на родине надежды не было. "Записки", том первый и том второй, - вышли на Западе: первый в 1976-м и 1984 году и второй в 1980-м.

Не только ни единого слова, написанного мною, но и самое имя мое было запрещено упоминать в печати уже 15 лет. Впервые после запрета имя мое упомянуто в прессе, в "Литературной Газете", 3 июня 1987 года.

Сейчас, когда я пишу эти строки (сентябрь 1987), появилась надежда, что, быть может, меня начнут печатать на родине. Кроме того, теперь я надеюсь, что "Дом Чуковского" (музей, организованный мною, моими друзьями и моей дочерью в Переделкине) уцелеет, после многолетних упорных попыток Союза Писателей и Литературного фонда СССР выселить оттуда меня и мою дочь, вывезти уникальную библиотеку, картины знаменитых художников и другие мемориальные вещи невесть куда и снести дом бульдозерами, - что эти попытки прекратятся.

В общей сложности за 15 лет существования Дом посетили более восьмидесяти тысяч человек; сотни посетителей обращались в высшие инстанции с просьбой сохранить этот Дом для них, для их детей и внуков; десятки безвозмездно ремонтировали и ремонтируют Дом.

Последнюю повестку из суда и из Литфонда с требованием выехать и вывезти вещи мы с дочерью получили год тому назад.

Что будет с Домом далее - не знаю, но надеюсь на лучшее.

В настоящее время я занята работой по расшифровке своих записей об Анне Ахматовой, сделанных в последние годы ее жизни: 1963-1966.

[29 сентября 87]

* Написано для Баварской Академии наук, куда Л. К. Чуковская была избрана в 1986 году. - Примеч. сост.