Михаил Арцыбашев: Мститель

«Убил!» — мелькнуло в голове маркиза, и вдруг, сам не зная почему, повинуясь неодолимому чувству ужаса и полной беззащитности, он изо всех сил побежал вдоль шоссе.

— Помогите!..

Он слышал сзади другой хриплый крик и топот ног. Шляпа его свалилась при падении, ветер трепал волосы, сердце колотилось, слюна наполняла рот, что-то красное туманило глаза, но он все бежал, прыгая, спотыкаясь, хрипя и крича тонким, полным смертельного ужаса голосом.

— Помогите!..

Сажени на четыре сзади, в облаке пыли, стремительно несся за ним оборванец, размахивая ножом и широко бросая своими короткими кривыми ногами.

«Упаду», — в смертельной тоске, выпучив глаза и не оглядываясь, думал маркиз.

Проклятое шоссе было пусто и бесконечно. Казалось, никто и никогда не показывался на нем. Далеко, страшно далеко, на самом горизонте, краснела крыша фермы.

Сзади раздавался все тот же крик и топот становился все ближе и ближе. Маркизу уже казалось, что он слышит хриплое дыхание настигающего человека. Как раз посередине спины, между лопатками, ясно чувствовалось место, где ударит нож.

Маркиз споткнулся, едва не упал, и понесся еще быстрее.

Он сам слышал, как хрипело и клокотало у него в груди.

И вдруг упал…

Тяжелое тело, с запахом пота и грязи, с размаху налетело на него, сплелось с ним в один клубок и прокатилось в пыли. Лезвие ножа блеснуло у него перед глазами, и маркиз инстинктивно зажмурился.

Но в ту же минуту почувствовал себя свободным.

— Вставай! — проговорил над ним задыхающийся голос.

Маркиз открыл глаза, увидел оборванца, горы, шоссе и вскочил на ноги снова.

Но он уже совсем не был похож на того изящного маркиза Паоли, который презрительно улыбался на суде, который, казалось, когда-то, страшно давно, стоял на крыльце своей виллы, не спеша застегивая перчатку и чувствуя, что им любуется весь мир.

Он был весь в пыли, красный, потный и грязный… По лицу его стекала кровь, обильно смешиваясь с пылью и струйками грязи сползая на подбородок. Костюм был разорван, волосы взлохмачены, перчатки лопнули, и на коленях белых брюк были кровь и грязь. Дышал он судорожно, со свистом, открывая рот, как рыба на песке. Ноги у него дрожали и подгибались. Глаза маркиза были мутны и дики, рот полон пыли.

Оборванец стоял перед ним, тоже всклокоченный и грязный, широко расставив ноги, трудно переводя дух и опустив нож.

С минуту они молчали и смотрели друг на друга, как бы не понимая, что случилось, что вдруг поставило их — блестящего маркиза и мрачного босяка как равных, лицом к лицу.

— Я бы мог убить тебя, как собаку… — хрипло заговорил оборванец, задыхаясь, — но я дал обет… Ну, бери!

Он пошарил за пазухой и подал маркизу такой же длинный и блестящий нож.

Маркиз дико посмотрел на нож. Ему казалось, что или он сам сошел с ума, или имеет дело с сумасшедшим.

— Ну, бери же… а то! — оборванец сделал угрожающее движение.

Маркиз машинально взял нож и, не спуская глаз, смотрел на оборванца.

— Слушай, ты… — продолжал оборванец, глядя исподлобья, мрачно и торжественно. — Когда ты сидел в тюрьме, я… я из Фарнези… Луиджи Чекки… я… у нас читали в газетах… что ты сделал… Все говорили, что тебя оправдают, что для вас закон не писан и вы можете делать над другими все, что захотите!.. И я дал себе слово, что, если тебя выпустят, я сам найду тебя, чего бы мне это ни стоило, и буду биться с тобою… не на шпажонках ваших дворянских, а на равных ножах… Биться насмерть, понимаешь?.. Один из нас должен лечь, и это будешь ты, убийца… подлец!..

Маркиз, казалось, не понимал. Он нелепо держал нож перед собою, и глаза его с тоскою смотрели вдоль шоссе.

— Ну, понял?.. Защищайся!.. Я бы мог просто убить тебя, и, видит Бог, Мадонна простила бы мне!.. Но я предлагаю тебе поединок… Защищайся!

Что-то похожее на презрительное недоумение, напомнившее прежнего Паоли, мелькнуло в глазах маркиза.

— Поединок?.. Ты — мне?.. Негодяй!.. С каких это пор маркизы стали драться со всякой рванью!.. Пошел прочь!.. Я прикажу тебя сгноить в тюрьме… Ты знаешь, что я родственник папы!.. Тебя повесят!..

Оборванец вдруг захохотал и присвистнул, глумясь.

— Хо-хо!.. Кто ты?.. Знаю!.. Ты — убийца женщин, аристократ, паразит, грязная сволочь, которая думает, что ей все позволено. Грязная, подлая тварь, высасывающая кровь рабочих, тварь, которую я дал обет моей Мадонне уничтожить… вот!.. А, суд тебя оправдал?.. А, в Риме нет над тобой суда?.. Ну, так он здесь!.. Тем хуже для тебя!.. Защищайся!..