Михаил Арцыбашев - Смерть Ланде

Он взглянул в лицо попику, и вдруг ему показалось, что добродушные глазки его — не глазки, а только глубокие дырочки, добродушные только от морщинок розовых и лучистых, а в глубине этих дырочек сидит кто-то маленький, злой и острый. Он с инстинктивным испугом замолчал и растерянно смотрел на попика.

Попик тоже молчал и смотрел на него. Было тихо, и за спиной попика беззвучно кружился золотой лист, опускаясь на землю.

— Да вот, вы прочтите письмо! — торопливо пробормотал Ланде и протянул к самым коленям попика сложенную бумагу.

Старый попик вздохнул, погладил волосы и бородку и взял письмо.

Читал он его долго, спокойно, как будто читал мирное и сладкое житие преподобного. Потом опять вздохнул, сложил письмо и отдал Ланде.

— Вот видите! — оживленно показывая рукой, сказал Ланде, взял письмо и положил на крыльцо.

— Вы письмецо уберите, — тут у меня этой погани не годится! — тихо, но властно сказал попик.

Ланде не понял его слов, но письмо взял и положил в карман.

— Вот я и хотел денег попросить у вас… Вы видите, необходимо ехать кому-нибудь, — серьезно и просто сказал он.

Старый попик вздохнул.

— Да-с, очень может быть. Только денег я не дам, — уж вы простите… И есть, послушайте серьезно, да не дам.

Точно холодная тяжесть ударила Ланде по голове. Он вскочил в отчаянии.

— Почему? Вы же читали сами!

Старый попик тоже встал.

— А потому, послушайте серьезно, — ответил он, — что Семенова этого я давно и хорошо знаю. Безбожный и зловредный человек, послушайте серьезно, неверующий, отступник. И послушайте серьезно, и вам не советую.

Ланде широко раскрыл глаза.

— Значит, отступиться от него? Оставить его умирать в отчаянии?..

— По деяниям достойная смерть! — сказал старый попик, заложив руки за спину, и опять из-за розовой маски выглянуло что-то жесткое и злое.

— Побойтесь Бога! — вскликнул Ланде. — Что вы говорите, батюшка!

— Не вам меня учить, послушайте серьезно! — возразил попик.

— Да ведь вы служитель Церкви… Христовой Церкви!

— Господин Семенов сам давно отступился от Церкви, и не Церкви за ним бегать, послушайте серьезно! — сказал старый попик.

Ланде с молчаливым отчаянием смотрел на него. Старый попик стоял, спокойно заложив руки за спину. В его маленьких глазах что-то играло и как будто веселилось.

— Так, ведь… не могу же я ехать без денег… — машинально пробормотал Ланде.

— А вы зайчиком… — вдруг сказал старый попик. — А то и пешечком пойдите!

Ланде с удивлением посмотрел на него, но лицо попика было как будто серьезно.

— Да ведь это очень далеко! — проговорил он.

Старый попик вздохнул.

— Далеко. Что ж, послушайте серьезно, по вашему понятию дело это великое… Вот вы и потрудитесь…

И стало вдруг Ланде холодно возле этого розового, седенького, беленького старика-попика. Он машинально повернулся и пошел к калитке.

— Но тут надо скорее… Он может умереть, пока я дойду… — остановился он.

Старый попик ответил ехидно, с нескрываемой уже насмешкой:

— Если Господу будет угодно, то застанете вы его в живых…

Ланде помолчал. Как белое облако в золотом фоне стоял попик посреди чистою мирного дворика.

— Ну, что ж, — сказал Ланде, — придется идти. Я пойду, если не достану денег, — не в том дело… Как вам будет стыдно потом! — скорбно и торжественно прибавил он.

И поднял попик сухенькую ручку.

— Идите, послушайте серьезно, идите отсюда!

— Батюшка, я не хотел вас обидеть! — вскрикнул Ланде.

— Идите, идите!

И было что-то такое холодное и непреклонное в его тихом ясном голосе, что Ланде ничего больше не сказал, опустил голову и вышел.

Слышно было, как старый попик подошел к калитке и наложил крюк.

Вечером Ланде сказал об этом матери. Она посмотрела на него с ненавистью дикой на старом добром лице и шипящим голосом сказала:

— Опять фокусы!.. Господи, да когда же это кончится, наконец!

Она встала и ушла от него с холодной и тупой злобой в душе, хлопнув дверью.

Ланде печально посмотрел ей вслед, взял фуражку и пошел к Шишмареву.

Маленький студент сидел один в маленькой комнате и пил чай за маленьким самоваром. Большая раскрытая книга лежала перед ним.

Увидев Ланде, он как-то нескладно встал и протянул руку.

— А, это ты… Здравствуй! Садись! Хочешь чаю? — резко, как будто не проговорил, а прокричал он.

— Нет, — сказал Ланде, — я пил чай… Получил письмо от Семенова.

— А!.. Что же он пишет?

— Ты сам прочти, — я этого не могу пересказать… — ответил Ланде.