Лев Толстой - Том 7. Война и мир

Князь Василий продолжал:

— «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».

— Quelle force! Quel style! [9] Какая сила! Какой слог! — послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.

— Vous verrez [10] Вы увидите. ,— сказала Анна Павловна, — что завтра, в день рождения государя * 6 …в день рождения государя… — Александр I родился 12 декабря, следовательно, речь могла идти о его именинах — 30 августа, но и в этом случае Толстым нарушена хронология событий. На такие нарушения писатель шел сознательно, исходя из своих художественных принципов. , мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.

Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. * 7 Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. — Далее пересказывается донесение Кутузова Александру I от 27 августа 1812 г., отправленное с «позиции при Бородине» (см. об этом донесении коммент. к с. 279, т. 6 наст. изд.). Татариново — деревня в тылу Бородина. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.

Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно-праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.

Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого-нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. * 8 Кутайсов. — Граф Александр Иванович Кутайсов (1784–1812), генерал, начальник артиллерии 1-й армии. В упомянутом донесении Кутузова о его гибели еще не было сказано, так как о ней стало известно несколько позже: «… по окровавленному седлу его лошади, прибежавшей к войскам, узнали о его смерти» ( М. Богданович . История Отечественной войны 1812 года…, т. II, с. 199). В первой редакции романа образ этого даровитого, образованного генерала занимал большее место. Пьер Безухов во время своей поездки по Бородинскому полю встречался не с Кайсаровым, а с Кутайсовым. Пьер был поражен, когда услышал, что «Кутайсов убит, Багратион убит, Болконский убит… хотел заговорить с знакомым адъютантом, проехавшим мимо, и слезы помешали ему говорить» (т. 14, с. 263). Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события — смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:

— Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!

— Что я вам говорил про Кутузова? — говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. — Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.

Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь,

— Каково положение государя! — говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protégé Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [11] грудной ангины. , но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le médecin intime de la Reine d'Espagne [12] лейб-медик королевы испанской. предписал Элен небольшие дозы какого-то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.