Нодар Думбадзе: Закон вечности

Трагедия окончилась.

- Браво, Бабаянц! - гремели балконы.

- Браво, Отелло! - гремели веранды.

- Браво, Мария! - гремел весь дом.

- Браво, Дездемона! - вопили женщины.

- Браво, Стелла! Браво, Яго! - визжали дети...

В столовой горел свет. Трое разговаривали вполголоса, почти шепотом, будто боялись разбудить кого-то четвертого. Настенные часы пробили дважды.

- Поторопитесь, пожалуйста, нам нужно побывать еще кое-где... проговорил мужчина.

- Оля, надеюсь на тебя... Ребенка отвези к маме в Хони*...

_______________

* Х о н и - старое название города Цулукидзе.

Женщина, дрожащими руками укладывавшая в чемодан белье, с мольбой взглянула на другую, плакавшую в углу женщину.

- Не беспокойся, Анико! - всхлипнула та.

- Завтра же!

- Не нужны, калбатоно*, эти завещания, - вмешался мужчина. - Я ведь сказал - вам зададут несколько вопросов по делу вашего мужа и отпустят домой. И чем скорее соберетесь, тем раньше вернетесь.

_______________

* К а л б а т о н о - форма вежливого обращения к женщине.

- Не бери греха на душу! - взмолилась женщина. - Пожалей несчастного ребенка! - Руки у нее дрожали, чемодан не запирался. Мужчина помог, запер чемодан и подал его женщине.

- Поторопитесь же, калбатоно, утро уже!

- Какая я тебе калбатоно?.. Если осталась в тебе хоть капля человеческой крови, сжалься надо мной... Скажи, что не застал меня дома... Я сегодня же исчезну, сгину, испарюсь... - В голосе женщины зазвучала слабая, еле уловимая нотка надежды.

- Нет, это исключено!

- Тогда повремени еще минуту, попрощаюсь с сыном, - попросила женщина.

- Да уж прощались три раза!

Женщина направилась к спальне, но мужчина опередил ее и спиной прислонился к двери.

- Давайте кончать! Всему свой порядок!

- Одну только минуту!

- Нет!

- Неужели нет у тебя ни жены, ни детей?

- Нет и не будет, я человек вольный! - улыбнулся мужчина.

- Раб ты, а не вольный! Несчастный раб, комедиант и подлец, вот кто ты! - взорвалась женщина.

- Кто из нас раб и подлец, это выяснится там, а теперь шагайте, пока я... - побледнел мужчина.

- Что - пока?..

- С изменниками родины иначе не поступают!

- И ты говоришь о родине?! Бродяга!

- Запомните эти слова!

- Запомню!

Мужчина взял женщину за локоть и повел к выходу.

- Оля! - крикнула женщина.

- Анико! Дорогая моя!

На минуту наступило молчание. И вдруг раздались громкие рыдания двух женщин.

- Ух, будь проклято все на свете! Нашли куда посылать меня! заскрипел зубами мужчина. - Хватит вам! Человек же я, в конце концов! - Он с трудом проглотил подступивший к горлу комок. - Хватит! Пошли!..

Ребенка разбудил громкий стук захлопнувшейся двери. Он быстро привстал в постели и посмотрел на кровать матери. Кровать была пуста.

- Мама! - позвал ребенок.

Ему никто не ответил.

- Мама! - повторил он тихо. Потом подошел к материнской постели и приподнял одеяло. Постель была еще теплая.

Страх поднялся от ступней ног, через колени проник в полость живота, затем сковал легкие и, наконец, застыл в зрачках. Босиком, в длинной, до пят, белой сорочке ребенок подбежал к двери и толкнул ее.

В столовой на низкой тахте, уткнувшись головой в руки, сидела тетя Оля. Плечи у нее дрожали. Ребенок остановился перед ней и тихо спросил:

- Тетя Оля! Где мама?

Женщина не ответила.

- Тетя Оля, где моя мама? - повторил ребенок, коснувшись плеча женщины худенькой холодной рукой.

- Твоя мама, Бачана... - Женщина запнулась.

- Куда ушла моя мама?!

Женщина обняла ребенка, прижала его голову к груди и закрыла ему рот рукой, чтобы не слышать этого жуткого вопроса. Ребенок замолк, но по движению его губ женщина догадывалась, что он повторяет один и тот же вопрос.

Ребенок продрог, холодный пот лил с него ручьями. Губы его посинели и уже не двигались.

- Боже, боже праведный, неужели ты не видишь это? А если видишь, то где же твое могущество?!

Обессилевшая женщина опустилась перед ребенком на колени...

- У мальчика порок сердца и острый невроз...

- Откуда? Почему, доктор? - спросила удивленно тетя Оля.

- Порок благоприобретенный... Не перенес ли он тяжелую травму?

- Н... нет!

- Сколько ему?

- Девять.

- Мда... а... а... странно... Очень странно...

Поезд медленно, словно зеленая гусеница, двинулся с Тбилисского вокзала. Тетя Оля раздела Бачану, надела на него длинную ночную сорочку, уложила на верхнюю полку, подложив под голову большой кожаный чемодан.

- Спи! - сказал она мальчику и уселась внизу, у окна. Бачана повернулся к стенке.