Василий Дворцов - Аз буки ведал

.. нет... А в милиции не берутся искать. Прячутся от меня, Глеб. Ты мне подскажи: куда мне идти теперь?.. Куда, Глебушка?.. А?" В трубке вдруг коротко запищало, и связь прекратилась: он забыл бросить второй жетон! Времени еще раз набирать Красноярск уже не было, не было теперь и смысла туда ехать. Если добрались до безобидного Володи, уж Глеба-то там ждут просто с нетерпением... Бегом возвращаясь в свой вагон, Глеб краем глаза отметил что-то осторожно слизывающую у освещенной боковой двери вокзала проклятую черную тварь и едва переборол желание свести с ней счеты...

Очень положительная, опрятного вида проводница вслед за ним тут же с лязгом опустила перекрытие ступенек и, еще раз выглянув на ночной мокрый перрон отстающего от них уральского города, с силой хлопнула тяжеленной дверью: "Все, граждане пассажиры, теперь до утра без остановок. Можно спать". Она с головы до ног многозначительно осмотрела не курящего, но и не уходящего из тамбура, набирающего свои грохочущие и скрежещущие децибелы тамбура, еще достаточно молодого, но уже чуток полнеющего, в расстегнутом дорогом длинном плаще и темно-сером костюме человека. Тот кивнул стриженой головой и покорно вошел за ней в едва подсвеченный коридор. Заходить в душное от липкой густоты запахов чужих сонных людей купе не хотелось. Лучше еще немного побыть в этой коридорной пустоте. Лучше...

Почти упираясь лбом, он смотрел во вздрагивающее окно. В черном, с косыми водяными разводами стекле с ускорением двигались вокзальные службы, домики, будки, замершие на запасных путях электрички, потом коротко засиял автомобильный переезд, мелькнул светофор, и вот на него в упор уставился слегка двоящийся портрет весьма понурого, черноволосого, круглоголового и круглолицего тридцатипятилетнего мужчины. Это был как раз тот самый, столь ему необходимый сейчас собеседник, которому только и можно было доверить свою растерянность. А растеряться от такого очень даже просто: отъехав от родного дома на две с лишним тысячи километров, ему представилась возможность узнать, что теперь дальше двигаться вроде и некуда. То есть, конечно, можно вернуться и из Москвы опять начать свое бегство заново, но... На самом-то деле запасных вариантов и там уже не оставалось: три дня назад были обговорены окончательные маршруты разъездов, чтобы даже случайно не пересечься и не напрячь зря тех людей, которые и так уже, вполне осознавая риск, предложили им помочь укрыться в глубинках бывшей Российской империи. Нет, ему нужно выпутываться самому - и здесь, и, главное, быстро... Быстро, ибо литерный поезд, набрав положенную расписанием скорость, словно гигантский рубанок с бритвенно острым лезвием, врезался в невидимые пока просторы великого евразийского материка навстречу обязательно восходящему там солнцу. Позади оставался ровный гладкий след отсутствия всяких следов, а впереди было тревожно-шершаво...

Решение созрело на подступах к Новосибирску: теперь курс менялся на девяносто градусов на юг - на Алтай. Алтай... Утреннее солнце еще томилось где-то за серой промозглостью облаков, но дождь прекратился. Из купе вышел заспанный, с помятой розовой щекой, толстый и лысый сосед. Дежурно улыбнувшись, он протиснулся мимо со своей большой красной мыльницей и с вафельным казенным полотенцем под мышкой и, покачиваясь не в такт движениям вагона, направился в сторону туалета. "Да, решено: сходим в Новосибирске". Надо бы тоже и умыться, и побриться. Заглянув в купе, он осторожно, дабы не разбудить еще сладко спавших там на нижних полках жену и дочку вставшего толстяка, взобрался по ступенькам и потянул свой чемодан из ниши над дверьми. Тихо-тихо спустился вниз, не дыша поставил его на пол, выпрямился и увидел в зеркале строгий взгляд шестилетней девочки. Глеб приложил палец к губам - ребенок не улыбнулся. Подмигнул - никакой реакции. Какой, однако, умный ребенок, какой бдительный: Глебу все же пришлось повернуться, чтобы показать взятый именно свой, а не их чемодан. Только увидев темно-серую коробку матовой немецкой пластмассы, девочка глубоко вздохнула и удовлетворенно закрыла глаза... Бай, еще пока бай, малышка...

Состав прибыл на первый путь. Огромное, пышное, темно-зеленое, с белыми арочными разводами здание новосибирского вокзала возвышалось над прибывающими и убывающими человекопотоками с олимпийским величием. С истинно сталинским определением масштаба отношений между государством грядущей вечности и его преходящими гражданами. От такого печального осознания своей мелкоты Глеб сразу продрог, несмотря на еще достаточно летнее, хоть и дождливовато пасмурное утро самого конца августа... Табло расписания движений поездов было старое, советское, с ходу ничего и не разберешь. В такой неразберихе вокруг неплохо питались карманники. Зажав свой соблазнительный чемодан ногами и сунув руки в карманы, Глеб медленно читал строку за строкой: от фирменных и скорых до тормозящих у каждого столба "мотаней". На Бийск шел именно "мотаня". Пару раз его как бы случайно толкали, но документы были во внутреннем кармане пиджака, а расходные деньги просто зажаты в кулаке. Оставалось взять билет и проболтаться целых шесть часов.

Читать дальше