Сергей Мстиславский - Откровенные рассказы полковника Платова о знакомых и даже родственниках

Энгельсов закусил ус:

— И к тому ж… Я ничего не понимаю в политике… и не смогу вести никакого — как это выразиться? — социального разговора. Он же сразу узнает.

Жандарм усмехнулся снисходительно:

— Обойдется. Насчет социального — все офицеры слабы. На этом не ушибешься… Ругните покрепче начальство и даже хотя бы Его Императорское Величество! Об Ее Императорском Величестве государыне императрице скажите какую-нибудь похабщину… посолоней. Наверно, слышали о ней таких рассказов — не обобраться… Конечно, я понимаю, насколько это претит чувству верноподданного, но в интересах службы такая невинная, в конце концов, хитрость — простительна.

— Не поверит, — потряс головой Энгельсов.

— Если он — как вы говорите — в союзе и даже… с Энгельсом… Не поверит. Потребует доказательств. У них, наверно, есть какие-нибудь, так сказать, удостоверения с места службы.

— В этом вы, пожалуй, правы, — раздумчиво сказал полковник. — Я полагал, что, поскольку он вас все-таки лично знает, можно обойтись и без удостоверений… Но и в этом случае, пожалуй… мы придем вам навстречу… поскольку… у вас — поручение по службе…

Он выбрал из пачки лежавших перед ним дел одно, в новенькой синей обложке, с надписью, которой не успел прочесть Энгельсов. Развернул, полистал, взблескивая золотым гербовым перстнем, вздетым, по-собакински, на указательный палец, подшитые в деле бумаги.

Энгельсов следил, скосив глаза. Письма с конвертами, протоколы. Опять письма. Палец полковника уперся тупым подровненным ногтем в подчеркнутую жирно, синим строку.

— Когда вы придете к нему, скажите: "Доктор просил узнать о здоровье". Он спросит: "Чьем?" Отвечайте: «Марианны».

— Пароль и отзыв. Как у нас?

Жандарм кивнул:

— А вы как думали? Конспирация. И даже, знаете, у них это здорово организовано. И — дисциплина. Пожалуй, построже, чем в армии.

Энгельсов взял фуражку:

— "Доктор просил узнать о здоровье"… «Марианны». А если он спросит, откуда у меня пароль?

— Браво! — Полковник прихлопнул в ладоши. — У вас, я скажу, способности, ротмистр. Но — и это предусмотрено. Вы ответите: "От Николая".

— Роман! — усмехнулся штаб-ротмистр. — Вроде "Трех мушкетеров", честью клянусь… Но вы вполне убеждены, полковник, что он знает?

Полковничьи плечи поднялись — и опустились.

— Должен знать. Ну, как крайний случай, не он — другой кто-нибудь знает. Он же не один там. Надо будет — спросите, он вам укажет. Адресок у вас есть? Сейчас дадим справку. Вы как — прямо отсюда к нему?

Энгельсов посмотрел на часы и заторопился:

— Прямо, конечно. Время уже позднее, а до вечера я обязан доложить полковнику Собакину.

В квартире, где снимал комнату поручик Гагарин, дверь отперли не сразу. Пришлось позвонить вторично. Только тогда приоткрылась на цепке створа, в прощель глянул задорный и темный девичий глаз, и голос, как будто не слишком приветливый, спросил громче, чем надо:

— Вам кого угодно?

Штаб-ротмистра этот мало радушный прием не смутил. Даже напротив. От женского глаза — сквозь щель — пахнуло тайной. Он опять вспомнил "Трех мушкетеров" и, входя в роль, даже оглянулся назад, как будто бы поверяя, не стоит ли за ним, на лестничной площадке, какой-нибудь охранный агент, сукин сын шпик. И только потом ответил:

— К поручику Гагарину.

Глаз помедлил, но скрылся. Цепка щелкнула, дверь открылась.

— По коридору, налево, крайняя дверь.

Девушка посторонилась, пропуская штаб-ротмистра, и — отвернула лицо. Тайна сгущалась. Прихожая была темная, но все же он успел заметить: девушка очень хорошенькая.

Он подкрутил гусарским жестом усы и пошел по коридору, особо лихо пощелкивая шпорами, хвастаясь малиновым их звоном. Шпоры действительно на редкость: выписные из самой столицы. Но у двери, крайней налево, его порыв круто сник. Как постучать? Наверно, «свои» входят с каким-нибудь особенным, условным стуком. Стукнешь не так — сразу себя выдашь. Как это он забыл спросить у полковника?..

Он остановился, переминаясь. Но, пока он раздумывал, дверь внезапно и резко распахнулась: Гагарин, в шароварах и рубахе, без кителя, выдвинулся навстречу. В руке он держал, зажав палец между страниц, закрытую толстую книгу. И было в этом быстром, точно нарасплох рассчитанном движении что-то, от чего штаб-ротмистр улыбнулся внутренне, с уверенностью и злорадством: "Есть. В точку".

Он отставил ногу, нагло вззвякнув шпорой, и сказал с полной развязностью:

— Доктор просил узнать о здоровье.