Александр Этерман - Марафон

столько.

У меня были моменты, когда я делал это легко, легче Джибы, но всегда с паршивым результатом.

Чего еще могут потребовать?

Из двух девятнадцати здесь могут выбежать человек двенадцать

с Войтошеком, но он уже отпал.

Это не шахматы, а было бы похоже, если каждый знал, чего можно ожидать, что каверз сам себе не подстроит. Более или менее видно, кто насилует себя, а кто нет, хотя все держатся, то есть они, а кое-кто совсем молодцом, и по наивности беспокоятся за остальных.

Да и из двенадцати человек четыре уже не очень правильно

ногу ставят.

Очень легко

не пойму, только что было девять, слишком рано, я бы предпочел не раньше, чем через три. Она меня обманывает

Странная мысль, но я имел в виду только легкость и больше никого, зря выдум

глупо иметь претензии к женщине. От раздражения и усталости сцена ревности на бегу.

Он и научил меня тащить лишнего за собой, через все на свете, как мимо этих деревьев,

каждый делает свое дело, и мещанство, да и глупо поддаваться собственным слабостям, им поневоле поддаешься

а потом, если не борешься, начинаешь потакать. Не знаю, как я бы рассуждал, если бы она не была замужем, но это мое счастье,

мы невесомы, все, конечно,

и выдумываем все себя

еще слава Богу, меня научили сглаживать, потому что это может обойтись в несколько лишних километров,

и невозможно не быть за простоту.

Можно еще держать перед глазами разные мирные картинки, но когда нет народу, самая идиллия

стоит только открыть глаза пошире, но она не успокаивает, и нельзя вспомнить и вообще вспоминать женщин, а лучше футбол, или пикник с родителями, а женщин, смех и грех, только за километр или два, как будто тогда до размышлений.

Мне показалось болгарин устал, но нет, он ничего, только мы подтянулись, и наверняка будем еще ближе, но только вот,

черт, чудо, Шмидт пошел вперед, решительнее Джибы, словно забыл, на каком он свете и как он всегда делал, и не первый

день,

странно, он хочет выиграть, так эксцентрично, и напрасно, это

искусство, в таком деле

оставайся тем, чем всегда был, и даже если не получается выиграть,

не форсируй раньше времени, а

у тебя только дыхание и ритм лучше, чем у других, то не лишаться же

и этого, и уж лучше обо всем забыть и положиться тихо на случай. Втроем, и вынудил увеличить темп, может, и не так глупо, но они зря попались

нет-нет, впрочем, он-то мог бы и один, а они не дают, он пойдет первым, не сейчас, так через километр или два, а остановиться

они не дадут и как фору, теперь он потащит, но он не как захочет, а как они решат, и Джиба, за то, чтобы сбить, все отдаст,

и он, конечно, лучший бегун в мире. Но только это,

наверное, сделает болгарин, так как

он вроде впереди еще.

А самое странное, разрыв тот же, разве что не уменьшился. До ужаса, пойти бы вперед самому, и резкий рывок, вместе с ним, чтобы

потом поиграть в единоборство

Я не думал, что это так трудно, труднее, чем таскать кожу от Лисиппа к Финею. Никто не мерил точно расстояние отсюда до Афин, но, говорят, в нем много стадий.

И к винограднику от моря

и обратно с ягодами и

вином.

Я никогда не бегал так далеко от деревни к морю поменьше,

К счастью, Соронт разрешил снять оружие,

в доспехах глаза бы выскочили из орбит и трепыхались,

А на самом деле не так страшно,

если не стараться слишком правильно,

Слишком Соронт сказал, что я могу доставить известие до захода солнца, до захода,

он не спросил,

Я испугался,

Как ни крути, это

Страшно, Очень лестно, стратег

Сказал

Если остановлюсь

Нет

когда убили

Тилис лучший атлет

в Греции.

Я участвовал и больше

не буду, но

плохо, не только его,

и других, неизвестно, где они,

и я побежал по милости

никто не может пробежать быстрее меня.

Он меня проводил.

Приветствие Падарху,

Все, что угодно,

чтобы быть в Афинах до захода,

Бессмертным богам

Человек

и ни одной скотинки, я в первый раз видел человека у тяжелого камня,

где лес оборвался у круглого пригорка, дово

довольно гладко, я бы на арене бо

я предпочел бы голым, нельзя

Почему Афины так далеко? Это проклятие и эта битва так далеко стало

все, все, что было, и теперь неразличимые морды животных

И я с трудом вспоминаю Мелу, они так далеко и долго бежать.

Адский труд, потому что бегу не домой, а меня туда послали, и я все расстояние пройду, не забывшись, не могу забыться, это

оттого, что думаю о том, что уже было,