Валерий Егоров - На дорогах в куда

Только нужно уметь слушать, смотреть, видеть. Именно видеть, а не просто смотреть. Видеть другое, видеть разное, видеть других, видеть себя. Потому, что видеть можно и без глаз.

Видение, а не просто зрение.

...Встретившись в клубе, Элен и Лидия прошли к хозяину, где Элен, как новичок, заполнила небольшую анкету, заплатила абонементную плату за оставшиеся две недели месяца, а потом пошла, пошла следом за ставшей уже давно здесь завсегдатайкой, Лидией.

- Ну, что, Элен, с чего начнём? Может быть с сауны, а потом посмотрим, что дальше? - Весело и с лёгкой хитрецой в своих чёрных, блестящих глазах, спросила у Элен Лидия.

- Что, ж наверно, давай с сауны, - ответила Элен, и они пошли в раздевалку.

Там разделись. Элен заметила, как плотоядно смотрит на неё Лидия, но это её совсем, почему-то не пугало и не шокировало. Создавалось впечатление о предопределённости происходивших дальше событий...

Как часто мы давно уже совершили и совершаем мысленно то, что делаем потом наяву. Как часто во сне происходит задуманное днём, но неосуществлённое по каким-то причинам, чаще всего только от нас зависящих. Но мы прячемся в скорлупу неосуществлённости из-за своей нерешительности, какой-то боязни, опасения, чего? - Мы не можем часто даже сказать чего и почему? Просто живёт в глубине у каждого из нас враг - наш собственный раб, которого мы пытаемся выдавить из генотипа, в который его, возможно, засовывали все предыдущие поколения. И он проникал, насыщая собой нашу истинную суть, подавляя эту суть, пряча, изменяя, уравнивая со всеми. Когда все рабы - проще управлять. Потому, что свободный человек всегда свободен, и поэтому трудно управляем, даже в казематах за тяжёлыми стенами. Самые крепкие заборы - это ты сам, со своими комплексами, предрассудками, самоуничижением и самоограничением.

Мы заборы собой создаём...

* * *

... - А ты хороша! - Вырвалось у Лидии восхищение, после того, как Элен разделась, и спокойно проходя мимо неё к шкафу с простынями, двигалась по помещению с присущей ей грацией и прелестью дикой кошки.

- Да и ты не уродина, - ответила ей Элен, - как тебе удаётся быть такой упругой и гладкой? - И прикоснулась пальцами к округлой, крепкой груди Лидии, несмотря на её тридцатилетний с гаком возраст. Грудь была без признаков искусственного вмешательства, её тёмный сосок, до этого прикосновения спокойно лежащий на поверхности верхушки, вдруг напрягся и превратился в вишенку, словно по волшебству. И этим волшебником была она Элен, это её нежные прикосновения заставили подниматься эту красивую округлость подруги всё выше и чаще, в такт учащающемуся дыханию. И сама Элен, вдруг почувствовала горячую волну, рождающуюся в ней, в недрах низа её красивого тела. Эта волна поднималась вверх - к ямочке пупка, выделяющейся на ровной, чуть вогнутой дрожащей поверхности живота, оттуда к груди, заставив её тоже подниматься со всё возрастающей частотой. И её соски тоже напряглись.

Но тут Лидия, как более искушённая и опытная в отношениях со своим полом, взяла инициативу в свои руки. Она обхватила своими руками шею Элен, слегка выгнула её назад, и, облизывая напрягшийся сосок, стала нежно его покусывать. Элен застонала, это случилось самопроизвольно, без напряжения, естественно, и ей это не показалось стыдным или неестественным. Ей тоже захотелось доставить Лидии удовольствие, и она стала целовать её смуглую шею. Мелкие колечки волос Лидии приятно щекотали щёки и на них расцвёл румянец, подчёркивая своим розовым естеством их свежесть и персиковую бархатистость.

Раздевалка была большой, в ней стоял кожаный, огромный диван, и как нельзя кстати, в это время утра в раздевалке не оказалось больше никого, да, впрочем, если бы и был кто-то, для них это бы не имело никакого значения. Поскольку встретились два желающие друг друга существа, так случилось, что пол у них был один, но они смогли, несмотря на это кажущееся противоречие слиться в едином душевно-телесном порыве в одно пульсирующее и клокочущее существо. Существо, объединённое жаждой любви, желающее и могущее любить, несмотря на...

Вот так и случилось посвящение Элен. Она проснулась, в ней пробудилась жажда, которую она теперь хотела, да и умела удовлетворять. Попробовав ещё раз общение с мужчинами, она поняла, что больше не сможет быть ни с одним из них. Годы, проведённые замужем, были потерянным временем на пути самопознания своего тела. Их табаком и алкоголем пахнущие рты, обросшие щетиной щёки, царапающие нежную женскую кожу, может, и вызывают у кого-то желание и экстаз, но не у неё. Это уже не для неё, не про неё. Ей - нежные женские прелести, увлажняющиеся от её мягкого прикосновения, запах разнообразных духов, смешанных с терпким запахом женского пота, появляющегося в процессе любовной игры, взаимность, перекрёст и гибкость тел - вот это её, для неё.