Валерий Егоров - На дорогах в куда

Что ж... конечно, всё меняется, жизнь - это непостоянство, колебания, изменения, движения. И, мы как участники и составляющие этого движения, сами превращаемся в движущий, и заставляющий двигаться других предмет. Чтобы что-то сделать, или чтобы заметили тебя, нужно хотя бы пошевелиться, выделиться чем-то из общей массы неподвижного.

Недвиженье - не жизни удел!

* * *

Анна положила пару красных гвоздик на могилу Виктора. За лето на ней подросла трава, подняли свои головки синие васильки, они, из своих маленьких соцветий, казалось, слегка подмигивали девушке, пытаясь её поддержать и помочь пережить боль утраты. Вспомнились строки его стихотворения: "Я стану твоею тенью, я в невидимку превращусь..." И вновь её, как и тогда в доме Виктора, затронул ветерок, хотя до этого совсем не ощущалось движения воздуха среди кипарисов и можжевельника, выросших на земле печали и скорби.

Осень гуляла по кладбищу, но не было ещё её дождливой прохлады. Стоял период "бабьего лета", времени, когда природа замирает в ожидании перемен, и пытается наверстать то, чего, может быть, не доделала раньше, а именно: погреть, посветить, пожить...

Ветерок нежными губами прикоснулся к шее Анны, чуть затронув её "африканские" косички, будто пытался своей невидимой рукой перебрать их каштановые верёвочки, лизнул прохладным воздушным языком проявившиеся на её глазах слёзы, они пытались доползти до розовых губ, но, не добравшись высохли от его прикосновений и нежного дыхания.

- Может быть, ты слышишь меня, Виктор? - тихо прошептала она, глядя в глаза его улыбающейся фотографии на памятнике, - может быть, это ты ветерком, как писал в своём стихотворении, облетаешь меня, и знаешь, что я здесь, что я рядом, что я буду когда-нибудь с тобой? Пусть не в этой жизни, а потом в другой, или где-нибудь ещё? Ведь не можем же мы исчезать так бесследно, оставив от себя только горстку пела!?

- Конечно, нет, девочка! - Прервала её слова неизвестная женщина, уже давно стоявшая за её спиной и наблюдающая за опечаленной красивой девушкой, сидящей возле могилы. - Конечно, нет! - Продолжила она несколько экспрессивно. Мы не исчезаем бесследно, мы живём и жили всегда, и будем жить дальше, несмотря на наши потери. - Женщина присела рядом с Анной, взяла её руки в свои, и заглянула сочувственно вглубь глаз девушки.

- Я тоже потеряла близкого человека, он был мне другом, помощником, мужем... Мы прожили с ним семь лет, и было разное в нашей жизни. Я вышла замуж совсем молодой девчонкой, мне было, наверно, сколько и тебе сейчас, всего восемнадцать!? А тогда были не совсем такие времена, как сейчас. Многое было по-другому, другое... Другая страна, другие люди. Ты извини, что я так неожиданно прервала твою печаль здесь. Может быть, пойдём, поговорим где-нибудь в другом месте. - И снова заглянула в глаза Анны, но ещё и вопросительно-ожидательно. Не только это заставляло пристально отвечать взглядом на взгляд незнакомки, и вглядываться в её черты. Её черты поразительно напоминали кого-то - так показалось тогда Анне.

- Хорошо, пойдёмте, я уже всё равно собиралась уходить. - И Анна прикоснулась ещё раз к фотографии Виктора, пододвинула поближе к его портрету красные гвоздики, и тихо сказав ему: "Пока", медленно пошла вслед за этой незнакомой, красивой женщиной. Но вдруг слегка задержалась, и снова посмотрела на фотографию...

- Конечно! Вот кого напоминала ей эта незнакомка. Те же глаза, тот же слегка восточный изгиб бровей, похожая светлость, даже прозрачность кожи. Только у Виктора она была какой-то болезненной, а у этой женщины прозрачность кожи была естественной, и синие тонкие жилки сосудов на красивой длинной шее, проявляющиеся при эмоциональных словах, вырывающихся у неё, оживляли и даже украшали эту восковидную прозрачность.

У многих мужчин, эта особенность заставляла желать: прикоснуться к пульсирующим ниточкам! - И Анна, словно загипнотизированная, в лёгком состоянии сомнамбулы, пошла следом за незнакомкой.

Женщина шла, высоко подняв голову, и это у неё получалось естественно, без видимого напряжения, походка её была упруга, красива... Может, это ей удавалось при помощи высоких каблуков лёгких туфель? Но они так органично облегали ступни, что казалось, были её естественным продолжением, и росли сами из её милых пяток.

Не зря считается, что настоящую женщину видно по пяткам. Это так. Попробуйте взглянуть на редких хозяек таких вот пяток: нежных, розовых, ровных, гладких, совершенных...